Фауст: о возможном. Светлана Сбитнева
птичку, каждую веточку, каждого жучка, которые издавали эти звуки и шорохи. Вот рыба выпрыгнула из воды недалеко от берега, блеснула серебряным брюхом и нырнула обратно, почти не потревожив водяную гладь. Вот птичка уронила гусеницу, не донеся ее до гнезда, где требовательно и в то же время жалобно пищат голодные птенцы. Вот мягко, слегка постукивая длинными коготками о торчащие из земли корни, прошел енот и скрылся в лесу. Вот мышь грызет какой-то стебелек, придерживая его передними лапками. Вот ветер качнул тарзанку, и она слегка ударилась о ствол дерева, к которому привязана. Мир живет, все спокойно и размеренно совершается своим чередом, и ничто не мешает этому удивительному циклу.
Катя все сидела на берегу с закрытыми глазами. Звуки леса как-то сами собой сменились тихой музыкой, доносящейся откуда-то из глубины Катиного сознания. Музыка была спокойная, негромкая, но она обладала удивительной силой: Катя чувствовала, как с каждой новой нотой пробуждается ото сна ее душа, как она расцветает, наполняется жизненной силой. Музыка продолжала играть, но теперь ее начали сопровождать образы: Катя видела людей, с которыми сталкивалась в жизни – с кем-то всего лишь на миг, с кем-то на долгие годы. Она видела этих людей и чувствовала, что понимает каждого из них. Понимает, почему расплакалась из-за тройки подруга-отличница, ощутила всем сердцем ее горечь от того, что ей предстоит расстроить мать, поняла, что именно из-за этого она плачет, а не потому, что боится, что мать станет ее ругать. Поняла, почему сосед из квартиры напротив постоянно пьян и не хочет отказываться от своей ущербной жизни больного алкоголизмом человека: он запивает свое горе, умерщвляет свое тело, не в силах справиться с жизнью. Ему не нравиться жить, он не умеет жить. Поняла, почему начальник не поддержал ее проект, отчетливо «увидела» его мысли. Начальник был вынужден поддержать проект сына своей бывшей любовницы. Катя даже поняла, почему Николай оказался таким легкомысленным, и ей стало его жаль. Ведь он просто боится, что его мужская сущность очень скоро перестанет давать о себе знать, и он утратит то единственное, что дает ему возможность самоутвердиться. С каждым новым образом, который Катя «прочувствовала», ее душа наполнялась каким-то знанием, которое не требовало от нее страданий и жертв, но давалось естественно, было интуитивным, словно оно было заранее заложено в ней самой, и ей оставалось только извлечь его и переместить в другой сосуд – свою душу. Эти прозрения не будоражили ее, она не ликовала, словно ученый, сделавший важное для науки и жизни открытие; наоборот, с каждой приобретенной крупицей этого знания она становилась спокойнее.
Катя думала о том, что почти всю свою жизнь она старалась понять людей, понять, как они думают, что думают, понять, что ими руководит; она хотела понимать других людей, чтобы научиться жить среди них, но у нее никогда не получалось понять до конца, хоть ее пониманию и поддавалось очень многое. Катя научилась определять их характеры и предсказывать поведение, научилась различать, когда они врут,