Хохот Демиурга. Мысли в моей голове. Максим Шешкаускас
убил его!
– Заткнись! Валим!
Топот ног, и становится очень тихо. Боясь спугнуть удачу, медленно поднимаюсь. Неужели… Неужели у меня получилось? Может ли быть, что один из моих ударов пришелся в цель? Да нет – боюсь поверить, Том просто в глубоком нокауте. А как было бы хорошо – как совпало бы, даже эти парни возникли к месту… Неужто судьба мне подыгрывает?
На четвереньках подбираюсь к Тому, тормошу его – ноль реакции. Сажусь рядом, делаю несколько глубоких вдохов, чтобы сконцентрироваться и убрать предательскую радостную улыбку, фокусируюсь, зову на помощь…
Вскоре фельдшер констатирует смерть Тома. После оказания первой медицинской помощи меня увезут на допрос, так же возьмут показания у охранников, и по записям камер-видеонаблюдения в клубе (в то время улицы Старой Риги еще не были усеяны камерами) найдут тех парней, которые даже не станут отрицать свою вину. В общем, для меня все пройдет как нельзя лучше…
Ну, а теперь перейдем ко Внутренней Риге и Тому:
Мы с нетерпением ждали наступление третьего дня, по негласной договоренности избегая обсуждения самого преступления. Наконец, Том прибыл – странная же встреча его ждала… Андрюша стоял с опущенной на грудь головой; я трусил – нет, стыдился, и поэтому лавировал между реальностью и Внутренней Ригой, походя на приведение; Толик старался держаться прямо, но и в его движениях читался дискомфорт. Восставшая жертва предстала перед соучастниками преступления – Том был первым, кого я осознанно убил. И с какой целью? На самом-то деле он нам был не нужен, и мы не знали, что с ним теперь делать.
– Где я? Что происходит? Никита, где мы?
Я молчал, не понимая, как дальше действовать с тем, чего я осознанно, рискуя свободой и жизнью, добивался.
– Чем вчера все закончилось, Никита. – Не унимался Том, чувствуя что-то ужасное.
– Мы с тобой сцепились… – попытался он понять, и сознание тут же переключилось, – А кто эти двое?
– Ну, хватит, – Толик ладонями показал останавливающий жест и обратился ко мне – попробуй прочитать его.
Сейчас в этом стыдно признаться, но я, еще не полностью осознавший свою, граничащую с божественной, власть над этим миром, стоял полностью неподготовленный. Попытка Толика форсить события вызывала злость и раздражение, как всегда бывает, когда пытаются подтолкнуть к чему-то быстрее, чем ты успел настроиться. Но эта же злость, по спортивной привычке, побуждала к действию, видоизменяясь в стремление доказать, что для меня нет преград, и я всегда буду лучшим, при любых обстоятельствах.
– Да что здесь происходит, Никита? – У Тома начиналась паника, страшные догадки атаковали разум. – Ты, мальчик, как тебя зовут? Подойди ко мне, ты ведь не обманешь?
Андрюша даже растерялся и смутился от неожиданности. Вот только Том не понимал, что в теле мальчика находится мертвый, но при этом взрослеющий юноша, в котором ничего не осталось от той детской доверчивой откровенности, на которую убитый однокурсник рассчитывал.
– Что же ты замер! Подойди, не бойся… – И Том сам ринулся к нему, как к своему спасению.
Андрюша