Дом. Лихо. Ирина Егорычева
понравится у нас, – вдруг ни с того ни с сего ляпнул Андриан, словно оправдываясь за долгую дорогу.
Она бросила на него внимательный взгляд и чуть громче обычного ответила:
– Уверена в этом.
***
Столько лет прошло с последней разлуки!
Андриан стоял, замерев, перед входом в родной дом и твердил про себя только одно слово «наконец-то, наконец-то, наконец-то…»
Сколько раз он мечтал об этом моменте и столько же раз пасовал перед необъяснимым страхом, который так долго держал его на расстоянии от дома. Теперь страх истаял.
Еще полчаса назад, когда они проезжали по знакомой дороге через окружающий поместье лес, в котором он знал каждую тропинку, в душе встрепенулось забытое чувство детской радости. Казалось – еще чуть-чуть и он увидит на пороге свою семью, которая выбежит из дома встречать экипаж чуть только услышав стук колес. А потом он потонет в теплых объятиях, и все тревоги, заботы, неурядицы испарятся в родном воздухе родных мест.
– У вас там родственники? – спросила вдруг Вьера.
Андриан вздрогнул. Этот вопрос вырвал его из обманчивых грез, и душу опять затопила горечь утраты. Он не смог ответить, а только отрицательно помотал головой и ушел в себя.
– Тяжело терять родных, – сказала Вьера, – это такой удар всегда.
Андриан посмотрел на спутницу – гувернантка оживилась и смотрела с любопытством по сторонам. Видимо, она и вовсе никогда не знала, что такое семья, а возможно даже была сиротой с младенчества. Ему стало вдвойне горче. У него хотя бы есть воспоминания о счастливом детстве, а у нее нет даже этого. Вьера же улыбнулась и продолжила высматривать среди тонущего в сумерках леса, когда же появятся ворота ее нового места.
***
Андриан зашел в дом. Все было как прежде – широкий холл, все та же мебель: кресла, диваны, шкафы, круглый резной столик с неизменным ветвистым канделябром в форме дерева; по правую руку дверь, ведущая в хозяйственные помещения: кухню, кладовую, комнаты для прислуги; по левую руку двери в кабинет, каминную залу, библиотеку; а по центру – вход в большую залу, где когда-то давно устраивались пышные приемы, играла музыка, и они с сестрой будто завороженные смотрели на нарядных дам и кавалеров, танцующих в самом сердце этой залы. А вот и лестница на второй этаж. Там все его детство: родительская спальня, комната сестры, впоследствии ставшая комнатой ее дочери, комната отдыха, переделанная из его бывшей спальни, а теперь обратно превращенная в детскую для мальчиков, музыкальная комната, чайная…
– Добрый вечер, господин Росс, – произнес голос сбоку.
Андриан повернулся и увидел полноватую пожилую женщину лет пятидесяти пяти в безупречном темно-синем платье с белоснежным кружевным воротником. Несмотря на то, что старой назвать ее было еще нельзя, она была полностью седая. Белоснежные волосы были сплетены в косу и скручены на макушке в аккуратный пучок. На ее носу сидели очки в тонкой оправе, которые она то и дело поправляла, будто надеты они были в качестве исключения и при этом доставляли массу неудобства.
– Я