Lapides vitae. Изумруд Меркурия. Кирилл Шрамов
– две тысячи четыреста восемьдесят пятый. Местное время: восемнадцать – тридцать три. Чтобы прослушать сообщение – проведите по экрану пальцем.
Сообщение было оставлено сегодня, пока мы были на пляже. Оно пришло давно, а я, как дурак, сидел и ждал погоды у моря.
«Сразу панель не мог открыть?!»
С замирающим от страха и надежды сердцем я провел по экрану пальцем.
– Витя, привет. Это мама. Мы с отцом пытались тебе дозвониться, но, видимо, ты был занят чем-то важным или просто не хотел отвечать. В общем, много говорить не буду. Ты останешься учиться в ОНИ дальше. Мы с отцом переговорили и пришли к этому решению. Главное – береги себя. Нам пока не звони – не сможешь связаться. Мы снова улетаем на работу. Сами свяжемся с тобой, как сможем. Учись хорошо. И… – она помолчала. – И обязательно расскажи об этой «особой миссии», как только станет что-то известно. Мы тебя любим. Пока.
Запись закончилась. Несколько минут я стоял столбом не мог понять, что только что сказала мама, но когда осознал – мое сердце упало. Радость стала переполнять меня, и вскоре полилась через край. Нужно было выплеснуть свои эмоции. Я схватил подушку и закружился с ней по комнате, потом долго смеялся и кричал в нее, лежа на кровати.
– Я учусь в ОНИ, – шептал я, пробуя эти слова на вкус. – Я учусь в ОНИ.
Поймав себя на том, что щеки у меня намокли, задумался: это – слезы счастья или благодарности? Я лежал и благодарил небеса за таких родителей. Лежал и твердил им «спасибо».
В восемь часов, когда мы собрались на ужин, Инга сказала:
– Сегодня к ученикам обращается Президент Папро. Трансляция начнется через несколько минут.
Она включила панель, и в воздухе появился большой экран, который, правда, не показывал ничего. Скоро по нему прошла волна, и заиграл Гимн Объединения. Как только стихла последняя его нота, на экране появилось лицо мужчины сорока пяти лет с добродушно прищуренными глазами. В остальном же президент был серьезен. Он выдержал паузу в несколько секунд и начал свою речь. Говорил на общем языке. Внизу экрана бежали субтитры на русском, но я не нуждался в переводе, так же как и охранники.
– Многоуважаемые друзья! С сегодняшнего дня Вы официально зачислены на обучение в академию Общемирового Научного Института. Теперь Вы считаетесь студентами, а значит – от Вас будут требовать гораздо больше, чем до этого требовали в обычной школе. Каждый из Вас будет обучаться по индивидуальной программе – на профильных предметах – и общей, на таких уроках как основы выживания или ботаника. Занятия проводятся до марта две тысячи четыреста восемьдесят шестого года. Ваши проводники должны были известить Вас об учебном плане, но я дополню его, сказав, что трехмесячных зимних каникул не будет. После завершения изучения курса, мы расскажем Вам о той самой «Особой миссии». Учитесь усердно, иначе миссия будет обречена на провал.
Лицо президента исчезло с экрана, снова сыграл гимн, и трансляция закончилась.
– Ну, все понятно? – спросила Инга, посмотрев на меня.
– Нет, – честно ответил я. – Мне не понятно одно – почему