Lapides vitae. Изумруд Меркурия. Кирилл Шрамов
из вас Виктор Васнецов? – спросила женщина.
«Кто это? Неужели узнали о том, что я был в «Красном киборге»? Или всплыла информация о родителях? Господи, это что, полиция? Узнали, что я живу один?!»
Я встал, борясь с желанием выброситься в окно.
Мужчина коротко кивнул на дверь. Мой взгляд упал на Старика в поисках поддержки, но тот лишь сказал, чтоб я собирал вещи и, почему-то, улыбнулся.
На негнущихся ногах я вышел в коридор, и лишь тогда спросил у пришедших, что им нужно от меня.
– По результатам теста Вы приняты на обучение в Общемировой Научный Институт, – ответил мужчина. – У вас есть два часа на сборы. Личный самолет Президента вылетает в одиннадцать часов утра по московскому времени.
Теперь дар речи у меня пропал окончательно. Я стоял, хватая ртом воздух, а в голове, в такт с бешеным биением сердца, пульсировала лишь одна мысль: «Я буду учиться в ОНИ. Я прошел вступительные испытания…»
– Идемте, – сказала нам женщина. – У нас не так много времени.
Я не мог отойти от потрясения, ни пока выходил из школы, ни пока летел домой на комфортном автомобиле, ни пока собирал вещи.
Перед тем, как закрыть квартиру, я окинул свое жилище взглядом, и мое сердце кольнуло, когда подумал, что улетаю из дома без разрешения родителей, которые должны были вернуться домой через неделю. Да что там без разрешения – против их воли!
Я написал на панели, лежащей на столе: «Мама и папа, я теперь ученик ОНИ. Потом все объясню», – подключил ее к системе питания, и, посчитав, что этого достаточно (как же ошибался!), закрыл дверь и вышел на улицу.
В одиннадцать часов я уже сидел в салоне самолета. Стены были обшиты бежевой кожей, так же как и мягкие удобные кресла с широкими ремнями. Центр салона занимал белый стол, а лампы над ним лили ровный свет. Больше в салоне ничего не было, по крайней мере, в этом его отделении.
За час пути никто из нас не проронил ни слова. Да и о чем разговаривать с незнакомыми людьми?
Я все время смотрел в иллюминатор, изредка поглядывая на своих спутников, которые, впрочем, тоже не спешили завязывать бесед, даже друг с другом.
– Простите, а сколько мы будем лететь? – спросил я, нарушая затянувшееся молчание.
– Еще около двух часов, – ответила женщина, перебирая какие-то бумаги и даже не взглянув в мою сторону.
«Странно. В наш-то век хранить документы в печатном варианте?..»
Я наклонился, насколько это позволял сделать ремень, к мужчине, который повернул ко мне голову, и тихо, чтоб не мешать его соседке, спросил:
– Как Вас зовут?
Да, это странно – узнавать имя человека, сопровождающего тебя уже больше трех часов, через столько времени. Но, лучше поздно, чем никогда, правда?
– Димитрий, – громко ответил он и, кивнув на нашу спутницу, добавил: – а это – Инга.
Женщина не обращала на нас внимания, погрузившись с головой в изучение документов.
– А Вы не знаете, где мы сейчас находимся? – я выглянул в иллюминатор, не увидев ничего, кроме облачного моря.
– Давай