Lapides vitae. Изумруд Меркурия. Кирилл Шрамов
не знало границ.
– На остров, – ответил Димитрий, посчитав, видимо, что только это мне и нужно знать.
– Он называется Поррод, – дополнила Инга. – Там вы будете учиться вплоть до миссии… – она закусила нижнюю губу, и я понял, что сопровождающая сказала лишнее.
На остальные вопросы, если они, хоть как-то, касались темы будущей «миссии», охранники не отвечали – либо делали вид, что не слышали и переводили тему разговора, либо просто молчали.
– Ну, расскажите тогда хотя бы, как устроен остров, – не выдержал я игнорирования.
– Остров был создан не природой, – тут же начала Инга. – Точнее – природой, но не естественным, а искусственным путем. Нет, опять не так… – на пару секунд женщина замолчала. – В общем, в том месте, где он находится, был вулкан, который пробудили. Лава, вытекая, застыла, образовав основание острова. Потом остались «мелочи»: плодородная земля, растительность… В центре острова находится невысокая гора, с водопадом. Возле нее – здание школы. По самому острову раскиданы семь домов для учеников (охрана живет вместе с вами). Ну, и, конечно же, чего не отнимешь у лежащих близ экватора островов – климат и природа.
– Ага, знаем – пальмы, море, песок… – я поджал губы, стараясь не злиться на то, что после получасового игнорирования Инга была готова говорить очень долго.
– Именно. Но, вот посадочной полосы там нет, – хмыкнул Димитрий.
– В смысле?! – мои глаза округлились. – Если ее там нет, как приземлится самолет?!
– Не бойся, а дослушай, – Инга положила руку мне на колено, как бы успокаивая. – Мы прилетаем на Президентский остров, а потом сразу пересаживаемся на новейший корабль серии "D.SIX" и плывем на Поррод.
Она сказала это так, будто перелеты и плавания – повседневные вещи. Хотя, наверное, для них так и есть.
– И сколько нам еще лететь? – спросил я.
– Минут сорок, не больше, – Димитрий откинулся на спинку кресла. – А плыть потом и того меньше. Корабль нам достался быстрый.
Неожиданно он выпрямился и приложил пальцы к уху. Точнее к наушнику, который я сначала не рассмотрел. Выслушав то, что ему сказали, мужчина повернулся к нам.
– Самолет выводят на другую линию. – Он посмотрел на Ингу. – Займет несколько минут, во время которых будет сильно трясти, – это уже было обращение ко мне.
– Что случилось? – спросила женщина, потуже затянув ремень.
– На нашей линии сейчас сильнейший ураган. Возможно, даже нарушения магнитных полей… В общем, перестраиваемся на линию России. Лететь будем минут на двадцать – тридцать больше, – пояснил Димитрий.
Охранник тоже стянул ремни и закрыл глаза.
– Вообще, летать мне нравится меньше, чем плавать, – неожиданно спокойно произнес он.
А потом мне стало казаться, что Димитрий умер. Нет, правда. Когда началась тряска (а это, наверное, пренеприятнейшее, что есть в полетах), все мои органы стали биться друг об друга так, что я постоянно морщился и сжимал зубы, чтобы они не сломались от стука. Инга вцепилась в кресло так, что, казалось,