Простые Истины Жизни. Евгений Сергеевич Мешков
и она больше не могла научить меня ничему новому. Я перестал ходить на курсы английского.
Рабочие дни проходили отлично. Мне нравилось гулять по Москве, время от времени заходя в магазины для расстановки банок фирмы. В целом я был очень счастлив тогда. Жаль только, что мне приходилось тратить около сорока минут, чтобы добраться до северной части серой линии метро, но я так никогда не смог осмелиться спросить у супервайзера, если можно было дать мне район поближе.
Ещё я стал замечать, как время словно замедлялось, когда я был сфокусирован на реальности, гуляя по незнакомому району во время моих походов от одного магазина к другому.
Говоря о времени, коротать его мне помогала переписка с одной девушкой по имени Юля. Она как-то раз написала мне по ICQ, ища кого-то для беседы. Как выяснилось она «жила» в интернате из-за плохого зрения, и была немного младше меня. Мы говорили с ней на абсолютно разные темы с абсолютной честностью. Через пару месяцев такой переписки, которую, как выяснилось, она вела не со мной одним, мы обменялись своими фотографиями и решили встретиться где-нибудь. Тогда неожиданно позвонила её мама, работающая продавцом, насколько я помню, и начала задавать вопросы про учёбу. Она бросила трубку, когда я сказал, что пока ещё нигде не учился. Юля сказала, что ей было стыдно за тот звонок её мамы, и наше общение вскоре пошло на нет.
В то время как мы ещё переписывались был один забавный случай, когда Юля не поставила знак вопроса в конце предложения, которое выглядело для меня как негативное утверждение. Мы почти начали ссориться из-за этого, но потом поняли, что дело было в пропущенном знаке препинания. Мы посмеялись, и всё нормализовалось.
Небольшое время назад случился и другой случай в моей жизни, когда меня отказывались понимать люди. Я расставлял тогда банки в одном из магазинов, и со мной начала вести разговор женщина, которая работала там супервайзером. Это была приятная беседа пока она не спросила про учёбу. Узнав, что я не учился, она тут же сказала что-то негативное и осуждающее мне и развернувшись ушла прочь. Так же как и мать Юли, она не дала мне шанса объяснить причину того, почему я официально нигде не учился – о том, что я хотел учиться, но так как меня много что интересовало в жизни я просто не знал куда пойти; о том, что учёба требовала денег, которые я зарабатывал, расставляя продукцию в её магазине; о том, что я уже каждый день учил английский язык и доучивал то, что пропустил в последних классах школы…
Бывали случаи, когда я плакал в трудные моменты. Я не стыжусь этого, так как такие моменты помогали мне понимать, что я всё ещё был человеком, у которого были чувства. Осознание этого помогало мне собраться с духом и давало мне импульс идти дальше по жизни.
Но я тоже не был ангелом. После Юли мне написала и другая девушка, которая была баскетболисткой. Мы с ней не разговаривали так активно, как с Юлей. Помню одну глупую вещь, которую я написал ей, отвечая на её вопрос о том, почему я не искал девушку в России, и я написал тогда: «А зачем?