Смертный бой. Триколор против свастики. Федор Вихрев
он на чем-то твердом и почему-то трясущемся.
– Пашка, ты как?
Пашка молчал.
– Что это было? – пробормотал Макс и попытался открыть дверь, внезапно ставшую верхней. Увы. Дверь заклинило.
– Стволы доставай! – одновременно заорали вдруг Рустэм и Ольга.
Стволы были упрятаны под заднее сиденье, поэтому Макс, хотя и задергался, но не смог достать оружие. Он попытался упереться рукой, но попал ею во что-то липкое за спиной и машинально отдернул.
Ольга и Рустэм тем временем выбрались через окно, со стороны водительской двери. Затем, обежав машину, крикнули в разбитое заднее окно:
– Здесь! Вылазь! Бегом!
Рус схватил Макса за воротник куртки и стал вытягивать на дорогу.
– Цел?
Макс с недоумением посмотрел на окровавленную ладонь и пожал плечами.
Ольга тем временем обошла машину.
– Рус, он еще живой!
Макс двинулся за Командиром.
После удара Пашку выкинуло через открытое окно. Но не полностью. Рухнувшая на бок «Нива» буквально передавила его пополам. Ноги в салоне. Все, что выше живота, – на асфальте. Он был еще жив – руки царапали асфальт, губы дрожали, а глаза были полны мутной болью.
– Макс! Помоги ему! – Рустэм протянул Максу нож. Хороший такой. С пилой и кровостоком. Рус его когда-то сам сделал.
– К-как… – не понял парень, с ужасом смотря на расплющенное тело Пашки.
– Мизерикорд[1], дурак! – прошипел Рус. – Оля! За мной!
Они метнулись к багажнику перевернутой машины.
А Макс на ватных ногах подошел к Пашке. Рядом валялся разбитый ноутбук.
Пашка вдруг чуть повернул голову. И протянул скрюченную руку. Губы что-то шептали. Макс сглотнул склизкий ком, взявшийся откуда-то во рту, отчего резко затошнило, и сделал шаг назад. Споткнулся и упал.
– Да что же ты, размазня какая! Бегом! – Рустэм пнул ему между спиной и ногами, когда Макс встал на четвереньки. После этого раздался выстрел. Макс не видел, в кого стрелял Рус. Но понял. Стараясь не смотреть в сторону погибшего товарища, он, пошатываясь, пошел за Командиром.
Тот уже стоял около «Гелендвагена» вместе с Ольгой.
Здоровущий джип, непристойно задрав задницу, торчавшую из кювета, парил пробитым радиатором. Из полуоткрытого тонированного окна слышались женские стоны. На крыше продолжала сверкать синяя мигалка.
Ольга рывком распахнула переднюю дверь и заглянула внутрь.
– Тут мужик какой-то, – сказала она, целясь стволом «Сайги» в трясущееся окровавленное тело.
– Вали его на хер!
– Харя у него знакомая!
– Тем более – вали!
– Может, помочь как-то? – хрипло спросил Макс.
– Не, – ответила Ольга. – Он – толстый. Хрен вытащишь.
– Сильно толстый? – поинтересовался Рустэм и заглянул в разбитое окно машины. – О! Я его знаю! Вали его! Это же…
Последние слова заглушил звук выстрела «Сайги».
– Там еще девка на заднем сиденье, – спокойно сказала Ольга, когда эхо
Мизерикорд – удар милосердия. Когда нет возможности или желания помочь тяжело раненному.