Укрощение дьявола. Колин Голл
Сару, и вполне справедливо.
–Что ты знаешь обо мне?
–Тождественность человеческих существ ведет к тому, что изучение страстей и слабостей одного человека позволяет прояснить особенности всех остальных.
–Неужели ты никогда не испытывал желание сблизиться с женщиной?
–В любви люди взаимно подавляют друг друга. В дружбе больше положительного. Движущая сила дружбы – преданность. Но это чувство всегда обязывает к чему-нибудь.
–Эти цветы. Ты сделал то, что доставило мне удовольствие.
Растроганные интонации, однако, не оказали на Вельзевула никакого впечатления.
–Не могу сказать, почему, – бросил он.
–Я тебя знаю. Ты никогда не выскажешь полностью, то, что хочется. Ты прожил тысячи лет и никогда не чувствовал себя любимым. Это ужасно!
–Любовь – слабость, она делает мужчину зависимым, ревнивым, подозрительным…
–Любовь делает всех счастливыми!
–Как подумаю про поцелуи, слюни, похоть, так сразу плеваться хочется. Моя природа исключат все это.
–Почему ты выбрал меня?
–В оценке людей, как и человек, я руководствуюсь личными пристрастиями, будь то симпатия, отвращение, любопытство.
–Ты презираешь людей, особенно женщин за их противоречивость. Но в тебе самом немало противоречий. Я удивлена, как до сих пор ты не потерял терпение от своей многоликости.
–Это мнение – плод ложного представления обо мне. Выкинь все это из головы.
–Ты боишься быть откровенным со мной. Вот и все.
–Я вел откровенные разговоры со многими женщинами. Мало кто помнит теперь Сафо с острова Лесбос, Клеопатру, Екатерину II, Элеонору Рузвельт, Маргрет Тэтчер, Мадлен Олбрайт. Но никому из них я не сказал всей правды. И тебе не скажу.
–Ты хоть раз, один единственный раз испытывал влечение к женщине?
–Я меньше всего создан для роли любовника. При все том должен сказать, что мужчина не может любить женщину больше, чем себя самого. Насколько я сейчас еще могу вспомнить, Роберт Сауди как-то сказал Шелли, который в то время разрывался между женой и любовницей: «Мужчина должен уметь ладить с любой женщиной. Я ведь не расстаюсь со своей женой. По-моему, в конечном счете, семейная жизнь у всех одинаковая. Выбор женщины ограничен, да и разницы между ними, признаться, тоже нет никакой».
–Может быть, он прав, – согласилась Сара. – Но это никак не общее правило.
4. Сара даже не знала, что подумать, когда в гостиную вошел Вельзевул в довольно-таки странной одежде. Так одевались, следуя моде в прошлом веке. На нем был темно-коричневый шерстяной пиджак, кроем и фасоном изобличавший его чикагское происхождение, белый воротник, непомерно широкие полы, чулки, словом, нечто причудливое и свободное в обшлагах. Он встал перед ней и скрестил на животе руки: глаза его икрились лукавством, в уголках губ пряталась улыбка. Он веселым видом своим хотел показать, что сейчас он в образе.
–В некоторых отношениях мне нравится быть квакером, – пояснил Вельзевул.
–Смею вас спросить, сэр, – сказала Сара в манере того времени. – Что тому