ALOGICAL. Хроники свободного разума. Николай Зарубин
пару мгновений он вновь шел с ними по саду, как 6 тысяч лет назад.
Ну как каникулы? – спросил его сынишка.
– Каникулы – это прекрасно! Каникулы это ништяк! – довольно ответил Петр и они, держась за руки, ушли в закат, а мы так и остались на берегу смотреть им вслед, гложимые одним лишь вопросом – кто это – мы?
Творчество Петра Сергеевича
Петр Сергеевич смотрел в даль, а Даль смотрел ему в обратно.
– Здравствуй, Олег – вдруг сказал Петр.
– А вы кто?
– Я Петр Сергеевич Первичный – создатель и разрушитель. – скромно ответил Петя – А что?
– Ничего. А я извиняюсь, это у вас профессия такая или характер тяжелый?
– Хм, никогда не задумывался, я просто странствую и смотрю, замираю и наблюдаю, создаю и разрушаю…
– Ну что же, очень приятно познакомиться.
– Взаимно.
И Олег ушел в сторону сказочной страны, поправляя свой камзол и прикуривая трубку своим стареньким, но надежным огнивом.
Рассвет породил солнце, и Петр создал свое сознание, оно, в свою очередь, повлияло на то, что мир передал телу Петра свое письмо, в котором он писал ему, словно старому другу:
«Милый, дорогой Петр, нам тут всем нужен твой голос, твоё тепло, твой взгляд, что жизнь дает и забирает. Мы ждем тебя. Просыпайся.»
И Петр Сергеевич проснулся.
Опешил Петр от увиденного – вокруг творился бардак:
Электричество носилось из угла в угол по комнате, сшибая с ног утренний свет, порывавшийся протиснуться ближе к кровати Петра. Ругаясь и чертыхаясь, поскальзываясь на утренней росе, стадо диких бизонов прошло ураганом в коридоре, а за ними вприпрыжку скакал Андрей Вадимович Старо, погоняя и присвистывая непослушных копытных. Он остановился у открытой двери в комнату Петра Сергеевича и здороваясь одернул поля своей ковбойской шляпы.
– Ну это уже не смешно. – подумал Петр и встал с кровати.
Мыши потягиваясь и зевая выходили из своих норок, брались за швабры, тряпки и начинали лениво прибираться за безобразием, которое устроили их сожители в комнате за ночь.
– АХАХАХААА – Так, ну ка, брысь – любя, прогнал заботливых грызунов Петр и стал сам чистить пространство от всего лишнего. Как только вокруг не осталось ни одного предмета и закона, он выдохнул свой завтрак на белоснежную скатерть и принялся на него смотреть, покусывая локоны своих разноцветных длинных волос.
За окном было темно, хмурое осеннее небо подернулось дымкой, вскочило, подняв подол платья, и посеменило поближе к удаляющемуся солнцу… Петра это склонило ко сну.
Сон обнял его нежно и отечески, прижав к своей нежной гладко выбритой, широкой как два стадиона, груди. Позволил провалиться в себя и выразил сомнения о решении Петра покинуть и без того абсурдный алогичный свой мир:
– Вошки дали варило насантики? – заявил Сон Петра.
– Стал