Вначале была любовь. Философско-исторический роман по канве событий Холокоста. Том I. Николай Андреевич Боровой
многочисленным обожателям и ухажерам, безо всяких экивоков, глядя нередко с уничижительным презрением, обрывать немедленные при знакомстве с ней попытки флиртовать, так что даже слух пошел, что превращается красавица Магдалена Збигневска в настоящую и самую банальную «старую деву». А вот теперь, с Войцехом – думает Магдалена, спокойно и с легкой улыбкой глядя на свой изумительный профиль – она своей красоте счастлива, и счастлива вызывать в Войцехе желание, которого он, как большой добрый ребенок, подчас стесняется, которое старается сдерживать даже в те мгновения, когда подобное глупо, счастлива ловить на себе его взгляды, светящиеся желанием и трепетной нежностью одновременно. Всё стало просто, всё обрело свое, не большее, но и не меньшее место. Она ощутила и поняла сегодняшней ночью – отдать себя и свою красоту любимому человеку, доставить ему этим радость, это то же самое, что помочь ему или поддержать его в трудностях, побороться за осуществление его надежд, то есть сделать ему добро и благо, но не это их соединяет и влечет, и не это конечно же есть суть любви. Это – лишь красивая, по простому радостная, но малая составляющая их любви, их ставшего чудесного единения и обретения друг друга. Войцех, она верит, будет любить ее даже тогда, когда ее грудь обвиснет, лицо покроется морщинами, а ноги станут испещрены венами. Не это влечет его к ней. Не это их соединило. Не это сохранит их близость во времени.
Все эти мысли, переживания, воспоминания, проносятся в Магдалене, пока она разглядывает себя в зеркало, приводит себя в порядок, варит кофе на старой деревенской кухне, в окружении подвешенных под потолком медных сотейников и связок с луком. Она всегда любила деревню, тишину, таинственность окружающих деревенские дома садов, архаичность деревенского быта. Даже это сегодня чудесно, нет, сегодня решительно ее день, да и вообще – она почему-то уверенна, что счастье пришло в ее судьбу и жизнь отныне прочно, вот ей же богу.
Таким образом, в тот час, когда сотрудники Ягеллонского университета уже дважды стояли под репродукторами в неоготических коридорах и слышали выпуски трагических, как гром с неба неожиданных новостей, когда профессор Житковски успел многократно обмыслить эти новости и обсудить их с Кшиштофом Парецки и паном Мигульчеком, когда ректор университета Тадеуш Лер-Сплавинский сдерживал шаг в зал для церемоний, думая о словах, с которыми должен обратиться к публике, когда польские части вступали отчаянные бои с немцами под Данцигом, Тчевом, Закопане и многими другими городами, а дипломаты разных стран, в многочисленных кабинетах, цепко глядя друг на друга, обсуждали случившееся и необходимые немедленно действия, Магдалена пребывала в блаженном неведении относительно происходящего в мире и ее стране. Для нее всё еще длилось чудо последнего, неожиданно похолодавшего летнего вечера, и бывшей за вечером ночи, и обещанного пением