Рауль Валленберг: «Железная маска» Сталина, или Алый Первоцвет. Евгений Перельройзен
Когда же Слюссер как-то спросил Рауля, не думает ли он о карьере художника, тот «медленно и, пожалуй, чуть грустно» рассказал о своей семье и о том, какого типа образование должен, согласно общим ожиданиям, получить представитель семьи Валленберг.
Рауль покрыл свою комнату фресками, которые нарисовал меловой пастелью: животные, птицы, корабли, здания… Друзья особенно наслаждались этими рисунками, потому что Рауль был дальтоник. Этот врожденный дефект обнаружил еще его сводный брат Ги, когда Рауль, выполняя школьное задание, раскрасил лошадь в зеленый цвет, а траву в красный. В ходе дальнейшего медицинского обследования было констатировано, что он «абсолютно не различает красный цвет», у него вообще отсутствует «нормальная способность к различению цветов». «Лишь в этом году я стал обнаруживать степень моего дальтонизма, – писал он матери в апреле 1933 года. – Я все время совершаю прямо-таки ужасные промахи». Однокурсник Рауля тем не менее заверяет, что тот, несмотря на свой дальтонизм, «накладывал краски очень точно, а его цветовые гаммы всегда оказывались крайне приятными».
4 августа 1933 года Раулю исполнился 21 год. С днем рождения его поздравили не только самые близкие родственники, но и другие Валленберги: Маркус-старший с Амалией и Кнут с Алис. Телеграммы были лаконичны и однотипны: «Лучшие пожелания». Так патриархи клана Валленберг продемонстрировали свое внимание к дню рождения Рауля: он стал совершеннолетним, и его будущее внутри семейной империи следовало серьезно обсудить. За неделю до дня рождения Рауля Кнут Валленберг написал Май фон Дардель: «Мальчик смышленый, и для такого, как он, юноши, вне всяких сомнений, полезно собрать опыт разных стран мира. Как только Папа Густав окажется в пределах слышимости, я поговорю с ним о будущем мальчика.»
Рауль также сознавал, что в его жизни наступил новый этап. Перед Рождеством он написал Маркусу-младшему, прося его «прислать парочку адресов», с тем чтобы он смог расширить круг своих американских знакомств. Додде это сделал, но только семь недель спустя, поскольку «был завален работой разного рода». Рекомендательные письма были написаны двум его нью-йоркским друзьям, Роберту Ловетту и Джеймсу Варбургу, представителям финансовых кругов, имеющим тесные контакты с SEB. Письма были идентичны, формальны и совершенно лишены личных чувств (см. ниже в п.3.3).
В то время как Рауль праздновал Рождество 1933 года у родственников в Коннектикуте, по другую сторону Атлантики, в Европе, без его ведома велись разговоры о его будущем. Дедушка Густав, как обычно, проводивший Рождество в Ницце, получил приглашение от своего брата Маркуса заехать на два дня в Канны, где тот в это время находился. Они ели, пили, играли в карты и разговаривали. В беседах в «Гранд-отеле» принимал участие и третий брат, Аксель.
Одним из вопросов, которые обсуждали Маркус-старший и Густав во время их встречи в Каннах, стали перспективы Рауля на будущее.