Нарцисс в броне. Психоидеология «грандиозного Я» в политике и власти. А. В. Рубцов
это уже стало массовым поветрием, прямо девальвирующим цеховые процедуры инициации и признания, а косвенно – институты науки, искусства, культуры. И дискредитирующим саму власть – особенно когда нарциссизм второго эшелона затмевает высшее звено, откровенно используя наше общее руководство в своих личных целях.
Лучшие образцы возбуждают низовую активность: серое начинает выползать изо всех щелей. Антропология новой идейности показывает, что особо знойные ревнители идеалов часто либо просто убоги, либо измучены завышенными претензиями. Борьба за чистоту всего выстраивает психические защиты и компенсации; люди упиваются высокой, хотя и самопровозглашенной миссией, не в силах скрыть, насколько они в этом подвижничестве сами от себя без ума.
И это не спрятать: упоение публичностью сквозит в самой форме такого самовыражения, в эстетике и характере действия. Тень нарцисса маячит во всех резонансных акциях защиты традиционных ценностей, общественной морали и религиозных чувств. Независимо от истинных переживаний, которые можно и нужно уважать, сами жанровые формы и приемы постановки подчеркивают во всем этом акционизме не гнев и муку, а гипертрофированный катарсис – счастливое самолюбование участников представления (иначе были бы иные драматургия и режиссура, костюмерия и бутафория). Подача себя здесь всегда продуманна и эстетична, как в психической атаке каппелевцев из «Чапаева».
Мизансцену перед фотовыставкой надо было специально спроектировать: «однообразная красивость» офицерского строя на фоне серой, рыхлой толпы эффектно выделяется ярким маскировочным камуфляжем. Борцов с детской порнографией в художественных экспозициях вынуждают демонстрировать редкую склонность к взрослому эксгибиционизму, но уже в политической эротике: обычно люди так не заголяются со своими интимными переживаниями при виде совершенно эстетских изображений.
Строго говоря, вся секта «моралистов последнего дня» – скромные эпигоны концептуальной эстетики Pussy Riot, «Войны» и «Ленинграда», всего арт-акционизма от Отто Мюля до Олега Кулика. Элементы нарциссизма вообще свойственны концептуальному и contemporary – перформансу, хэппенингу, инсталляции, особенно если они вандальные, с обливанием людей и порчей ценного имущества. Здесь слита воедино вся мега-культурная традиция смешения верха и низа, от Средневековья до постмодерна, от карнавала до прикола, от Рабле и Бахтина до Вениамина Ерофеева и Михаила Ефремова. Проблема лишь в том, что в настоящей культуре эта традиция всегда была неформальной и нонконформистской, заточенной против официоза. Когда же профанное начинает обслуживать сакральное, получается санкционированное, упивающееся безнаказанностью и весьма самодовольное хамство.
Психоанализ высшего звена лучше оставить экспертам: есть непредсказуемые риски. Назовешь человека Богом – а припомнят маленькую трагедию и привлекут за экстремизм с террором. Но уже этажом ниже, в творческой, интеллектуальной элите,