Дневник революции. Трилогия. София Эззиати
не должен ждать того, кто придет, чтобы задать тебе самые важные вопросы. Ты сам должен задать их себе.
Открыв глаза и несколько секунд пытаясь понять, что происходит, я обнаружил себя лежащим на диване в довольно просторном помещении. Я был укрыт пледом, рядом стоял небольшой столик с чашкой, от которой исходил едва заметный горячий пар. Около чашки лежала записка. Я привстал, чтобы дотянуться до нее, и почувствовал слабость во всем теле. Постепенно я стал приходить в себя, и в памяти отчетливо возникло все, что произошло прошлой ночью.
«Вот это да…» – мелькнуло в моей голове: первый день новой жизни оказался незабываемым. Я взял со стола записку: «Как только проснешься, выпей лекарство. Бернхард приболел после вашего приключения, так что не советую ходить в его комнату. Нэм введет тебя в курс дела. Сольвейг». Чуть ниже было написано корявым почерком: «Я нормально себя чувствую, так что приходи в комнату V21. Мне скучно весь день одному. Бернхард». Я улыбнулся и выпил то, что было в чашке. Ее содержимое вовсе не было похоже на лекарство, а напоминало вкусный кофе.
– Интересно, кто такой Нэм?
Полежав несколько минут, я встал с дивана, и тут одно из кресел, стоявших ко мне спинкой, развернулось.
– Я не заметил, что ты уже проснулся. – Передо мной стоял парень лет тридцати, примерно моего роста. У него были пепельного цвета волосы, очень светлая кожа, а узкие глаза имели миндалевидную форму. Он почему-то произвел на меня не очень приятное впечатление.
– Не думал, что в этой комнате есть кто-то, кроме меня, – сказал я удивленно. – Меня зовут Аск.
Парень рассмеялся.
– Я знаю о тебе практически всё. Мое имя Нэм, – представился он, – я работаю вместе с Сольвейг.
– Да, она написала, что ты расскажешь мне что-то.
– Конечно, только чуть позже. Сейчас я должен доделать наш маршрут. Можешь пока прогуляться по штабу, – сказал Нэм, сев в кресло, и вновь отвернулся.
Я осмотрелся. Похоже, это была центральная комната штаба, потому что от нее отходило четыре коридора с квадратными табличками «S», «V», «N» и «Y». Стена за диваном, на котором я спал, была полностью прозрачная.
Я подошел к ней. На улице шел снег, близился закат.
– А где Сольвейг? – спросил я.
– Она вернется позже, – отозвался Нэм.
– Есть время навестить Бернхарда, – обрадовался я, – а еще не мешало бы поесть.
Найдя дверь с надписью «V», я обернулся и, увидев, что Нэм погружен в работу, решил не отвлекать его расспросами о еде. Я вышел в коридор. Он был в темных тонах, но довольно уютный. На стенах висели картины. Они были необычными, я останавливался около каждой, несмотря на то что все они были выполнены в одном стиле, в черно-белых тонах. Я даже чуть было не прошел мимо комнаты Бернхарда. Постучав в дверь, я услышал его голос:
– Аск, это ты? Заходи!
Я вошел в комнату и увидел Бернхарда, который сидел за столом и увлеченно над чем-то работал.
– Подожди, я освобожусь через несколько минут, – сказал он.
– Хорошо, – ответил я, недоумевая, и сел в кресло.
Стол