Царев врач, или Когда скальпель сильнее клинка. Александр Сапаров
и у меня, и у нее слезы блестели на глазах.
– Данька, внучок мой, не увижу я тебя больше, сердце мне всегда правду говорит, дай обниму тебя на прощанье. Обо мне не беспокойся, теперь я тут останусь, буду телепаться помаленьку. А ты живи, я ведь вижу, высоко ты взлетишь, но смотри, как бы падать больно не пришлось.
– Бабуля, да не беспокойся ты так, войны нет сейчас, смотр пройдет, назад все приедем.
– Ох, Данька, сердце мое вещун, его не обманешь, не увидимся мы больше с тобой. Ну да ладно, у тебя жизнь молодая, чего тебе о старухе переживать, езжай с Богом.
Из-за такого прощания первые часы путешествия я ехал, не особо обращая внимание на окружающее, но постепенно плохие мысли ушли, я с удовольствием отдался бездумной езде по влажной после дождя дороге, слушал щебетание лесных птиц и периодически раздававшийся хохот молодежи, обсуждавшей на ходу достоинства девок, встречавшихся по пути.
Я ехал и ловил себя на мысли, что мне это все нравится. Нравится сидеть на коне и легкими движениями шенкелей направлять его в нужную сторону, нравится ехать по весеннему лесу и вдыхать свежий воздух, пахнущий озоном, а не бензиновыми выхлопами.
«Наверное, это мое молодое тело передает своему пожилому сознанию эмоции», – думал я.
Через полдня мы остановились, ослабили подпруги у коней и, оставив их щипать свежую травку, принялись кашеварить. Боярские дети Дмитрий и Борис ничем, кроме доспехов и одежды, среди нас особо не выделялись и наравне со всеми участвовали в приготовлениях к трапезе. Скоро в котле над костром закипела вода. Готовилось пшено с салом. В другом котле кипела вода для питья. Каждый заваривал в ней все, что хотел, – от смородинового листа до малины или сушеной черники. После обеда появилось желание прилечь, но боярин, у которого была намечена встреча с соседом, чтобы вместе ехать в Торжок, торопил нас, и потому, посидев после еды с полчаса, мы снова отправились в путь.
Часам к четырем увидели группу вооруженных всадников, похоже ожидавших нас, и на всякий случай подготовились к бою. Наша подготовка не понадобилась – это оказался наш сосед боярин Шадринский со своими детьми и свитой. Хозяин и Шадринский обнялись, похлопали друг друга по спинам и поехали рядом, о чем-то оживленно переговариваясь. Скоро и наша колонна потеряла стройность – все ехали, обмениваясь впечатлениями и делясь новостями.
Дорога была заранее продумана, так что к вечеру мы как раз подъехали к большому селу с постоялым двором. Конечно, спальных мест там хватило только для бояр, нам же пришлось ночевать на улице. Но после хорошего ужина с выпивкой и на улице была благодать. Расстелив войлочные подстилки, мы с удовольствием развалились на них. Только те, кому по жребию выпало дежурить, с тоской глядели в нашу сторону.
Утром мы не торопясь встали и, позавтракав, отправились в дорогу. Эх! Вот что мне нравилось в прошлом, так это то, что никто никуда не торопился! Мне, привыкшему к сумасшедшему ритму жизни, все казались до ужаса медленными, а я, соответственно, казался им торопыгой,