Красавица. Рене Ахдие
превратила эти слова в свой девиз, которым жила. Неважно, что половина страниц в ее книге пусты. Совсем неважно.
– Это продается, мадемуазель? – громко поинтересовалась молодая дама таким тоном, словно спрашивала у слабоумной. Ее светло-карие глаза метнулись к платку, вышитому Селиной.
Вздрогнув, Селина ответила резко, слова слетели с ее губ, прежде чем она успела поймать их:
– Надеюсь, что да, в противном случае я черт знает что делаю здесь последние три часа.
Она услышала, как Анабель слева ахнула, а Пиппа подавила смешок. Селина сморщила нос, а затем попыталась улыбнуться, поднимая глаза, но встретила лишь лучи ослепляющего солнца.
Не смутившись от грубого замечания Селины, девушка с противоположной стороны прилавка усмехнулась. Селине стало неуютно, когда она наконец рассмотрела стоящую перед ней.
Одним словом, девушка была утонченной. Шатенка с чертами лица как у куклы, она стояла с гордо поднятой головой. Ее глаза темного медового цвета оценивающе устремились на Селину. На шее у нее красовалась косынка из валансьенского кружева с пришпиленной к ней камеей из слоновой кости с рубинами. На плече покоился зонтик от солнца с вышитой жемчугом каемкой, а на его ручке из розового дерева была выгравирована fleur-de-lis[16], которую держал в пасти рычащий лев. Он отлично сочетался с платьем с баской, хотя в целом все выглядело немного старомодно.
Девушка провела пальцами в кружевной перчатке по обшитому краю платка.
– Это чудесная работа.
– Спасибо, – кивнула Селина.
– Напоминает мне кое-что, что я видела, когда последний раз была в Париже.
Невозможно было не заметить воодушевления на лице Пиппы.
– Селина училась там у одной из лучших couturières[17].
Селина поджала губы, проклиная свою хвастливость. Не следовало рассказывать такие подробности Пиппе.
– У кого же? – Девушка приподняла одну бровь, взглянув на Селину.
– В Уорт, – соврала Селина.
– На rue de la Paix?[18]
Селина сглотнула. Затем кивнула. Уже чувствовала, как хочется сбежать из собственной кожи, а она ведь еще даже не рассказала о себе ничего важного. Ничего, что связывает ее с событиями той судьбоносной ночи в ателье.
– Неужели? – спросила девушка. Судя выражению ее утонченного лица, поверила. – Я возьму их все. – Она махнула рукой на платки, точно накладывая на них заклинание.
– Все? – вырвалось у Анабель, края ее желтой ленты развевались на ветру. – Что ж, не мне вас отговаривать… В конце концов, время не резиновое и так далее.
Пока Анабель собирала платки, чтобы их посчитать, Селина таращилась на девушку перед ними, озадаченная внезапным поворотом событий. Что-то в чертах этой барышни не давало Селине покоя. Точно она не могла что-то вспомнить. Точно упустила слово в какой-то фразе. Пропустила какую-то мысль. Девушка позволяла Селине таращиться, и ее улыбка становилась только шире.
– Если
Геральдическая лилия
Швея
Улица Мира