Этнология через «ЧЁТ» и «НЕЧЁТ»: Великие Империи. Россия и Китай. Лев Алексеевич Исаков
как оплодотворитель земли, именно в этой роли он и выступает ипостасью тех или иных боговластителей позднейшего времени, уже безотносительно земле; исторический Посей-дон энеолита был божеством оплодотворяющих пресных вод: как следствие довольно частое его представление в виде коня «Посейдона Гиппия» – лошади очень привередливы к качеству воды. Именно в этой роли носителя «рождающих вод» выступал бык на ежегодном жертвоприношении в честь Посейдона в Афинах у посвященного тому источника пресной воды на северо-западном обрыве скалы Акрополя. С культом оплодотворения связано обилие гидронимов с основой на «ДН» в Дунайско-Кавказском Причерноморье: (Дунай, Днепр, Днестр, Дон и т.д.). Полагать быка землей значит утверждать партеногенез; здесь нет примысливаний за автора, ведь у осетин в ее примере держит землю на рогах бык, а не корова.
В таком же методологическом ключе раскрывается автором и культ деревьев, в преимущественном соответствии с теорией Ж. Дюмезиля о наличии 3-частного деления космоса в представлениях древних индоевропейцев, в том числе и древнерусской народности. Новым здесь является лишь то, что в качестве обоснования наличия «растительной» вертикали мира в один ряд ставятся и терракотовые статуэтки из Алтын-Тепе (2 тыс. д.н.э.) и современные глиняные игрушки работы народных мастеров, что совершенно недопустимо кроме как иллюстрации, и разумеется ни в чем не убеждает; а также использование сборника русских народных загадок Д. Н. Садовникова в таком например плане «когда свет зародился, тогда дуб повалился и теперь лежит» (отгадка: дорога), откуда делается вывод о наличии идеи мирового дуба в древнерусском размышлении. Дуб то тут есть…
Впрочем, можно понять и отчасти посочувствовать автору: русская этнография и фольклор как раз наиболее бедны в отношении культа деревьев. Ничего подобного захоронениям в дуплах или на стволах, подобных полинезийским, здесь не бытовало и гипотезировать о подобном занятие хотя и не бесполезное, но совершенно надуманное, что косвенно признает и сама г-жа Денисова, в качестве примера культа деревьев приводя сюжет о… гороховом стебле. Попытка же увидеть таковой в обычае протаскивания больных через сквозные дупла и развилки деревьев совершенно неубедительна: подобный обряд совершался и через отверстия в камнях, и через полости в тушах зверей – его смысл очевиден, иммитация перерождения из больного в здорового, с очень широкой шкалой вовлекаемых реципиентов, отнюдь не исключительно деревьев; сравни, например, с обрядом «перепекания» больных детей в печи. Налицо иммитационная магия, сверхъестественное содержание которой не всегда переносится на ее инструментарий (и «перепекание детей» и получение «философского камня» осуществлялось на вполне обыденных пекарской лопате и в химической реторте).
Впрочем, вся эта обширная выборка приводится здесь только для демонстрации общей методики