Ласковый голос смерти. Элизабет Хейнс
казалась мне крайне утомительной, тем более коллеги проявили себя весьма вредными женщинами. Однако мама меня отговорила.
– Ты возненавидишь эту службу, – сказала она. – Твой отец никогда не был счастлив. Сплошная бюрократия. К тому же у тебя плохо с цифрами, ты постоянно путаешься.
Зарплата там была немногим выше, чем я получала, но куда лучше были перспективы – устроился в совет, считай, обеспечен работой на всю жизнь, – но, возможно, именно потому мама и не хотела, чтобы я туда шла. Думаю, она боялась меня отпускать даже пятнадцать лет назад.
Однажды я увидела объявление о наборе в полицию. Я даже не стала рассказывать маме, что подала заявление, пока не получила письмо с предложением должности. Она пришла в ярость.
– Придется носить форму, – воскликнула она, – а ведь тебе это не нравится! Это еще если найдут твой размер.
– Работа для штатских, мама, им нужно носить форму, только если они сидят в диспетчерской или в приемной.
– Ты же сама знаешь, что говорят про полицейских.
– Что?
– Что они все распутники. Что они обманывают своих несчастных жен. Ты там и пяти минут не пробудешь, как они все за тобой увяжутся.
Если бы! Сейчас подобная мысль не вызывала у меня ничего, кроме смеха, хотя, приступая к работе, я и впрямь слегка побаивалась. Потребовалось некоторое время, чтобы набраться уверенности в себе, – казалось, будто все вокруг умнее меня, – но я сосредоточилась на деталях, а вскоре появились новые сотрудники, и уже я показывала им, что делать.
Припарковав машину в трех улицах от дома, я быстро зашагала в темноте. Болели ноги, хотя я весь день просидела на стуле.
Мой дом, как и соседний, погруженный во тьму, ничем не выделялся. Сад зарос сорняками. Нужно будет в выходные прополоть. Ноги сами понесли меня к соседнему дому. Я заглянула в окно входной двери, но свет не горел. Дверь в коридор, похоже, была закрыта – вероятно, как всегда.
Я ничего не видела и не ощущала никакого запаха.
Кошка вертелась вокруг, наверняка удивляясь, что это я такое делаю на заросшей сорняками грядке перед соседним домом. Казалось, будто она говорит: «Ты же там не живешь, тупая корова. Забыла, где живешь?»
Оставив дом в покое, я нашарила в кармане ключ. В моем коридоре было пусто и тихо. Я снова забыла поставить таймер центрального отопления, и внутри царил холод. Кошка постоянно путалась под ногами по дороге в кухню, хотя я ворчала и говорила ей, что, если свалюсь со сломанной лодыжкой, ничего хорошего для нее не будет.
Включив свет, я нашла коробку с кормом в шкафу под раковиной и высыпала порцию в чашку. Люси пронзительно мяукнула, и голос ее сорвался на верхней ноте.
Накормила кошку, можно приготовить что-нибудь и себе. Следовало поискать в холодильнике – или, скорее, в морозилке – еду поприличнее типа овощей и прочей здоровой пищи. Но аппетита не было. Забавно – наконец-то из-за всей этой истории с трупами я похудею, чему не способствовала ни одна диета.
В