КИЧЛАГ. Иван Гусаров
колокольный из храма –
Праздник великий, престольный.
Поставлю за здравие свечку,
Бог мне один судья,
Посижу один на крылечке,
Мне чужая досталась статья.
Фарисеи твердят о законах,
Большие чины и сошки,
Полно невиновных на зоне
Хлебают из лагерной плошки.
В камерах тесных и душных
Дают мордобоя уроки,
Страна слепых, равнодушных
В большом погрязнет пороке.
Не «с Богом» кричат, а «к черту»,
Сатанеет вся вертикаль,
Создали такую когорту,
Что льет на закон фекаль.
Я вернулся из лагеря, мама,
Прошел мандраж и испуг,
Буду двигаться прямо,
Порочный отбеливать круг.
Правду не любят законы,
Токуют кругом глухари,
Мундиры не держат иконы,
Готовь на крайняк сухари.
Плотно придется молиться,
Богу нельзя попенять,
Чтобы в двери ломиться
Честь свою отстоять.
ЕСЕНИН
«Есенина видели пьяным», –
Ползет шепоток, шурша,
Не был Сережа бакланом,
В просторы рвалась душа.
Доставляли, бывало, в участок,
В скандалах погряз, кутеже,
К криминалу не был причастен,
Не замечен был в грабеже.
Кабацкая пелась Москва,
Было что-то в нем напускное,
Шумела в дубравах листва,
Сердце болело весною.
Талантливый Божий раб,
Он мало писал про Ленина,
Поэтом сисястых баб
Прозвали Сергея Есенина.
Не дал ему город крова,
Бульдожьей не было хватки.
«Околела в деревне корова»
Запишет намедни в тетрадке.
Родину честно славил,
Она тебе будет сниться,
Ты б добровольно ее не оставил,
Страну березового ситца.
Город разбойник и вор,
Совесть его не гложет,
Зачитали тебе приговор
Продажные красные рожи.
Неведомо тем подонкам,
Что под друзей косили –
В любой захолустной сторонке
Будут помнить тебя в России.
ДОМОЙ
Отпустите мальчишек домой,
Им надо по-новой прожить,
Им надо гулять под луной,
Девочек надо любить.
Заблудших детей простите,
Милосердными быть пора,
На волю их отпустите,
Для них это – просто игра.
Упраздните суровые меры,
Будьте детям друзья,
Со взрослых берут примеры.
Бог вам помощник, судья.
Дорогие мальчики, девочки,
Страшен первый срок,
Впитают тревогу зрачки,
Не пройдет безоглядно урок.
Срок бывает один,
Дальше идет приложение,
Остался в душе «гражданин»,
Остались тоска, унижение.
В руке служебный