КИЧЛАГ. Иван Гусаров

      Красивая жизнь удалась,

      Легкий коньячный хмель,

      На запад толпа понеслась,

      На лыжи встает Куршавель.

      Чистые снежные горы,

      Криминала есть новизна,

      Знают о ней прокуроры,

      Стерпит пропажу казна.

      Имя в журналах славится,

      Вилла ждет богатея,

      Жена – ну просто красавица,

      Правда, немного рогатая.

      Буратино закатит банкет,

      Золотые приборы и ложки,

      Оплатит обратный билет,

      Журналисты сметают крошки.

      Фабулу сгладят законники,

      Зря, мол, мутили воду,

      Лизоблюды, поклонники

      Затянут хвалебную оду.

      Колют активы ежом,

      Прагматичный жалит цинизм,

      Поделиться бы багажом,

      Но верх берет эгоизм.

      В гости зовет монарх,

      От безделья бедняга печалится,

      Спокойно гуляй, олигарх,

      За тебя на зоне чалятся.

      Письма бросили в ящик,

      Далеко сейчас кореша,

      Пустота для меня не образчик,

      Общения просит душа.

      Шелестят в руках страницы,

      Дружбу пророчат высокую,

      В зените ловчие птицы,

      Охотники вечные – соколы.

      Птицы летят в Эмираты,

      Упакованы в тесный ящик,

      Задержаны будут пираты,

      Честный таможенник – образчик.

      Над лесами, степями, осокою

      Вольные птицы кружат,

      Парят гордые соколы,

      Друзья по погостам лежат.

      Поднимется сокол в зенит,

      Падает камнем с добычей,

      Вода по откосу бежит,

      Путник, исполни обычай:

      Воды ключевой испей,

      Возьми в дорогу с собой,

      Скрасит путь соловей,

      Трудно спорить с судьбой.

      Как соколы были друзья,

      Поднимались и падали вниз,

      Винить их в этом нельзя,

      Есть успех и провальный каприз.

      Прочел дорогие страницы,

      Братва не меняет план,

      Над зоной каркали птицы,

      Разогнал их сокол-сапсан.

      День российского ЗэКа

      Украсит любой календарь,

      В течение последнего века

      Арестанта морозит январь.

      От снегов холодного севера

      Долетают теплые строчки,

      До полей бескрайнего клевера

      На карте скорбные точки.

      Миллионы прошли лагеря,

      Остались на сердце шрамы,

      Не найдешь среди них бунтаря,

      Семейные пьяные драки.

      Неотделима от нас неволя,

      Равнодушие наше бесспорно,

      Мы – колосья единого поля,

      Не вызрели многие зерна.

      Трагедия, боль человека, –

      Из соображений сажали тактических,

      В день российского ЗэКа

      Вспомним всех политических.

      Много невнятного было,

      Мы все далеко не святые,

      Ошибся