Алиса. Рабство в Сети. Елизавета Воронина
своей новой знакомой Агнешки Збых.
Благодаря родителям, старавшимся не пропускать ничего из того, что нынешнее телевидение показывало о жизни и творчестве Высоцкого, Оля всякий раз имела возможность послушать, кроме прочего, фрагменты интервью Влади, без которой ни один из документальных фильмов об актере и поэте не обходился. Акцент этой француженки русского происхождения засел в памяти Ольги накрепко. Потому, услышав, как говорит Агнешка, она тут же провела параллели. Хотя ничем больше, начиная с внешности, новая знакомая французскую актрису не напоминала. А русский язык выучила, потому что ее отец, польский коммунист, несколько лет работал в Советском Союзе в каком-то обществе, названия, как и смысла деятельности которого, Агнешка не помнила, не могла объяснить и, похоже, даже не собиралась.
Она сама при встрече решила рассказать немного о себе. Парень, сопровождавший Агнешку, высокий шатен, представленный ею как Юранд, при этом больше помалкивал. Он, пояснила пани Збых, в совершенстве владел английским, а к русскому имел почему-то стойкое предубеждение. Ольга, выслушав это, пожала плечами, что означало «да ради бога», однако все прекрасно понимала.
Юранд выглядел лет на десять моложе спутницы, та, в свою очередь, лет на пять была старше самой Ольги. Это могло означать и, вполне вероятно, так и было: родители Юранда Чинского – ярые антикоммунисты. Коммунистическое движение и оккупация «красными» Польши привели к не совсем хорошим, по мнению Ольги, последствиям, но, учитывая обстоятельства, – к результату, вполне объяснимому. А именно: русский язык для части поляков, к которой, вне всяких сомнений, относились старшие Чинские, чьи убеждения наверняка разделял этот парень, стал языком врага. Но для Агнешки Збых русский считался всего лишь иностранным. Похоже, Юранда такое отношение его спутницы к «языку оккупанта» вполне устраивало. Ольга Жуковская, почти год посещавшая курсы английского, и сама при желании могла на поверхностном, примитивном уровне общаться с Юрандом.
Впрочем, языковой барьер казался таким только в начале их встречи. Вскоре о нем забыли, и Агнешка, быстро перейдя с Ольгой на «ты», уже беседовала с ней как со старой знакомой, иногда переводя Юранду те фразы их разговора, которые считала ключевыми. Парень продолжал помалкивать, кивал и пил кофе маленькими глотками.
Жуковская так и не поняла, для чего Агнешка выдала ей короткую биографическую справку о себе. Да, отец работал, точнее, непонятно чем занимался в каком-то обществе польско-советской дружбы. Его дочь даже ходила в обычную советскую школу, правда, не первую попавшуюся, как говорится, ближайшую к дому, но и не элитную, закрытую, куда водили своих чад чиновники партийного актива. Однако, как только в СССР объявили курс на перестройку, а коммунистов начали открыто и часто критиковать, товарищ Збых очень быстро, буквально в считанные месяцы, что-то куда-то написал, забрал семью и выехал в Варшаву. Уже через месяц после возвращения широко выступал в прессе и на телевидении, рассказывая о том, как скверно ему