Грани миров. Галина Тер-Микаэлян
из-за Лины Ковановой. Врать супруге он был не мастак, да и трудно что-то скрыть от жены, если она работает в соседнем корпусе. Поэтому мадам Григорьева очень быстро разобралась, что к чему и запаниковала – не для того она двадцать лет назад отбила единственного в группе парня у целого сонма алчущих заиметь мужа студенток-медичек, чтобы теперь отдать его беспутной девчонке.
Для начала неверному супругу были предъявлены неопровержимые улики и проведен допрос с пристрастием. Старший научный сотрудник отпирался вяло, сознался в грехах довольно быстро и тут же попросил развода. Скандал и слезы не помогли – ученый был целиком во власти «беса». И тогда обманутая жена решилась на крайний шаг – написала в партком. Шаг был действительно крайний, потому что всего за год до этого Григорьев, успешно выдержав кандидатский срок, стал действительным членом ВКП(б).
Сконфуженные парторг и директор института вызвали к себе неверного мужа и в узком товарищеском кругу попытались тактично его вразумить – меньше всего руководству солидного НИИ хотелось устраивать по такому поводу шумные разборки, но не отреагировать на заявление они тоже не имели права.
О чем между ними шла беседа, не прознала даже вездесущая секретарша директора, но, судя по всему, результатов разговор этот не принес. Во всяком случае, когда Артем Михайлович вышел из директорского кабинета, на его хмуром лице застыло упрямое выражение, и он направился прямехонько в тот корпус, где работала Лина Кованова – возможно, хотел сообщить ей о незыблемости своих чувств, невзирая на все препоны.
Было время обеденного перерыва, и Григорьев, не обнаружив даму своего сердца в лаборатории, решил поискать ее в столовой на третьем этаже. Однако там, среди сотрудников, с аппетитом уплетающих салаты, борщи и котлеты с капустой, он любимую тоже не нашел. Не теряя надежды, Артем Михайлович подошел к боковой лестнице и с высоты третьего этажа увидел Лину на нижней площадке у окна.
Его ненаглядная оживленно болтала с двумя аспирантами, но о чем они говорили, было неслышно – далеко, – и до него долетали только отрывки фраз. Лица у всех троих были веселые, они смеялись, курили, пуская вверх колечки дыма, и Лина при этом кокетливо постреливала глазками в стороны своих собеседников, а одного из них даже ласково погладила по щеке, изобразив губами нечто вроде поцелуя.
В эту самую минуту Артем Михайлович неосторожно ступил на щербатую неровность – лет за десять до того грузчики выносили из столовой пришедший в негодность старый рояль и покорежили ступеньку. Все сотрудники института знали, что боковая лестница не в порядке, как правило, ею не пользовались, а молодежь, если сбегала здесь вниз покурить, предусмотрительно перепрыгивала через опасное место. Поэтому непростительную рассеянность Григорьева, забывшего посмотреть под ноги, можно было объяснить лишь вспыхнувшей в его груди ревностью. Теряя равновесие, он попытался ухватиться за перила, но промахнулся и только придал вращательный момент своему массивному телу, которое рухнуло вперед и перевернулось через