Инспектор Лосев. Аркадий Адамов
такой бешеной силой, словно это не старая темная подворотня, а аэродинамическая труба, а я та самая модель, которую надо испытать на лобовое сопротивление. Я плотнее запахиваю плащ и рукой держу шляпу, ее просто срывает с головы. Проливной дождь хлещет с самого утра. Мне дьявольски холодно, сыро и противно.
Прежде чем зайти в эту проклятую подворотню, я изучаю известные мне окна. Занавески задернуты, в комнате и кухне горит свет. Значит, Варвара дома. Только бы она оказалась одна, больше, кажется, мне ничего не надо. Я почти на ощупь нахожу дверь, обитую старым дерматином, и звоню. На этот раз дверь открывается без всяких проволочек и вопросов, и меня буквально вдувает в маленькую прихожую, где под самым потолком горит тусклая, без абажура, лампочка на изогнутом шнуре. Потолки здесь, как и во всех старых домах, очень высокие.
Передо мной стоит Варвара. Она в простеньком платье с короткими рукавами и переднике, волосы небрежно сколоты на затылке. В руках у нее полотенце. Ясно, занимается домашними делами. Варвара, глядя на меня, улыбается дружески и открыто, и это мне тоже нравится.
– Вы всегда прямо как снег на голову, – говорит она.
– Как дождь, – отвечаю я, снимая шляпу и стряхивая с нее воду.
Варвара забирает мой плащ.
– На кухню повешу, пусть посохнет. Чайку не выпьете?
– Выпью, – говорю. – С удовольствием даже.
Через некоторое время мы уже сидим за столом, и я, обжигаясь, пью крепкий, душистый чай. Ужасно я люблю, признаться, такой именно чай, свежий и крепкий, без лимона и сахара. Это у нас в доме так заведено. Причем заваривается он каждому прямо в стакане. Чай «по-лосевски», говорят друзья. Вот и тут я, к своему удивлению, получил такой чай.
– Ну как живете, Варя? – спрашиваю. – Паше-то написали?
Она опускает глаза и отрицательно мотает головой. Просто удивительно, до чего она бывает разная. Сейчас, например, это сама скромность и застенчивость. В черных живых глазах нет обычной дерзости и вызова, они задумчивые и даже грустные. И движения ее не порывистые, не энергичные, а какие-то плавные, мягкие. Сколько в ней женственности и природного изящества, передать нельзя.
– А я написал, – говорю.
– Спасибо вам, – тихо отвечает Варвара.
И я перевожу разговор на другую тему, тоже пока далекую от того дела, которое меня к ней привело.
– А на работе как? – спрашиваю.
Она пожимает плечами и бросает на меня быстрый взгляд.
– А что там может быть? Работаем.
– Все хорошо, значит?
Она поднимает голову и смотрит мне в глаза. И я вдруг ощущаю какую-то неловкость, какое-то странное напряжение, внезапно возникшее в этом совсем, казалось бы, безобидном разговоре.
– У вас там какие-нибудь неприятности, Варя? – мягко спрашиваю я.
– У меня все хорошо. Ну, правда же. И… никого на порог больше не пускаю. Все. Отгуляла. Скоро… вот возьму и напишу Паше.
Она его любит. Я вижу. А ведь у них до драк доходило. Пашка пьянствовал и бил ее, а она, как говорят, «гуляла