Молодые львы. Ирвин Шоу
поставили свои стаканы перед барменом.
– Когда вы возвращаетесь? – спросил Майкл.
Парриш огляделся, на его открытом лице появилось тревожное выражение.
– Трудно сказать, дружище, – прошептал он. – Не стоит об этом говорить. Государственный департамент, знаете ли… И у фашистов везде шпионы. Мне вот пришлось скрывать, что я американец, и в Интернациональную бригаду я завербовался как представитель другой страны. Держи это при себе, дружище, но, думаю, через месяц-полтора…
– Вы поедете один?
– Не думаю, дружище. Возьму с собой маленький отряд парней. – Улыбка его стала шире. – Интернациональная бригада – быстро растущий концерн. – Парриш задумчиво оглядел Майкла, и тот понял, что ирландец оценивает его, пытается понять, что делает Майкл на этой вечеринке, зачем в сшитом по последней моде костюме толчется в этой роскошной квартире, почему в руках у него полный стакан, а не автомат.
– Вы рассчитываете на меня? – спросил Майкл.
– Нет, дружище. – Парриш потер щеку.
– Вы возьмете мои деньги?
– Деньги я возьму даже у папы римского, – с ухмылкой ответил Парриш.
Майкл достал бумажник. Ему недавно заплатили, и у него еще оставались деньги от бонуса. Он сунул купюры в руку Парриша. Семьдесят пять долларов.
– Надеюсь, вам осталось на такси, дружище. – Парриш небрежно сунул деньги в боковой карман пиджака и похлопал Майкла по плечу. – С вашей помощью мы убьем пару мерзавцев.
– Спасибо. – Майкл убрал бумажник. Больше говорить с Парришем ему не хотелось. – Вы еще побудете в баре?
– Есть в этом доме приличный бордель? – спросил Парриш.
– Нет.
– Тогда побуду здесь.
– Еще увидимся. – Майкл взмахнул рукой. – Пойду поброжу.
– Конечно, дружище. Спасибо за бабки.
– Используйте их по назначению, дружище.
– Конечно, дружище. – И Парриш вернулся к своему стакану; его широкие, обтянутые синей саржей плечи резко выделялись среди обнаженных плеч женщин и шелковых лацканов смокингов мужчин.
Майкл направился к группе гостей в углу комнаты. Еще до того, как он добрался туда, Майкл поймал обращенный на него взгляд Луизы и ее улыбку. Если следовать терминологии Лауры, Луиза была его экс-герл, только отношения между ними не прерывались. Луиза уже вышла замуж, но они продолжали встречаться, иногда часто, иногда реже. Майкл, конечно, понимал, что ведет себя аморально, не желая рвать давнюю связь, но Луиза, миниатюрная, темноволосая, умненькая, очень нежная и нетребовательная, по праву считалась одной из первых красавиц Нью-Йорка. Иногда, зимними вечерами, когда они лежали рядом в чужой кровати в квартире, которую на день-другой уступили им какие-нибудь друзья, Луиза вздыхала, глядя в потолок, и говорила: «Как же хорошо! Но наверное, придется ставить точку». Однако ни она, ни Майкл не воспринимали эту идею всерьез.
Луиза стояла рядом с Дональдом Уэйдом. На мгновение перед мысленным взором Майкла возникли слившиеся воедино Лаура и Уэйд,