Миссия на Африканский Запад. 1883–1885. Документы и материалы. Пьер Саворньян де Бразза
на то, чтобы соорудить себе костюм, великолепную двойку из белого кретона[397] с пестрым рисунком, который сейчас на мне. Он состоит из рубашки с очень широкими рукавами по сенегальской моде и штанов в турецком стиле, к ним прилагается пара мавританских сандалий, одним словом, настоящий костюм Пьеро, в котором я похож на человека, сбежавшего с маскарада.
У меня во Франсвиле ящики полны европейских вещей, но с тех пор как я нахожусь внутри страны, я ничего не надевал, кроме одежды из легкой ткани, сшитой наподобие только что описанной. Я нахожу ее более удобной и более прохладной, я бы даже сказал, более гигиеничной, чем все остальное. Благодаря ей я никогда не простужался, у меня не было ни диареи, ни колик, вот почему я предпочитаю ее классическому костюму, от которого потеет и тело и душа.
Приехав в Африку, я думал сначала, что здесь нельзя трогаться с места, не имея хотя бы пары револьверов за поясом, а еще более опасно оказаться без оружия среди дикого племени; но вот прошло восемь или девять месяцев, и револьверы покоятся на дне ящика, а я хожу от деревни к деревне, даже не вспоминая об их существовании.
Недавно во время охоты застигнутый темнотой, я заблудился и переночевал в первой попавшейся мне деревне; так что же, перед тем как заснуть, мне ни разу не пришла мысль зарядить свое ружье. Нет людей более мирных, чем эти дикари, надо только уметь найти к ним подход.
Когда я пришел в эту деревню, было примерно восемь часов вечера; я ободрал одного из убитых фараонов, насадил его на вертел и принялся за жарку.
Во время этой процедуры туземцы, разбежавшиеся в страхе при моем появлении, начали постепенно приближаться ко мне; когда же фараон был готов, я отдал одну четверть вождю, другую – женщине с ребенком на руках, третью оставил для себя, а последнюю распределил между самыми бедными. Этого было достаточно, чтобы они успокоились на мой счет и стали моими друзьями.
Вождь принес мне циновки и маниоку. Я здорово выспался, а утром следующего дня он проводил меня до нашего лагеря; я заплатил ему за маниоку и подарил зеркальце, чему он был несказанно рад.
9 марта 1884 г.
Всю ночь шел дождь и к утру еще не прекратился. Я воспользовался коротким перерывом и, чтобы занять время, забросил удочку в реку; рыба, которая обычно не поддается на приманку, вероятно, из-за прозрачной воды, сегодня, видно, пренебрегала опасностью; пять или шесть раз она срывалась с крючка, но когда я привязал к прочной леске большую наживку, то вытащил на берег огромную рыбищу весом примерно в пять или шесть килограммов. Жаль, что я был один и не смог разделить с командиром плоды моей рыбной ловли; я довольствовался тем, что осчастливил двух негров, оставшихся со мной.
Удивительно, но в этой стране, изрезанной во всех направлениях речками и ручьями, никогда нельзя достать хотя бы немного свежей рыбы. С тех пор как я уехал из Габона, я ел ее не больше двенадцати раз. Туземцы занимаются рыбной ловлей очень редко, они не любят рыбы и почти никогда не продают ее; так же удивительно, что я, который в Европе не мог терпеть рыбных блюд, теперь поглощаю их с большим
Плотная, жесткая хлопчатобумажная ткань с цветным узором, применяемая для обивки мебели или драпировок.