Абу Нувас. Бетси Шидфар
изрыто оспинами.
– Да благословит Аллах твой приход, Абу Муаз! – сказал хозяин дома и протянул гостю чашку с холодным питьем.
Тот одним глотком осушил ее и сказал:
– Продолжайте вашу беседу, я не хочу мешать вам.
– Ты не помешал нам, Абу Муаз, мы говорили о том, кому из наших поэтов принадлежит лучшее любовное стихотворение, – ответил Валиба.
– Ну… – протянул слепой. – Конечно, лучшие стихи на эту тему написал мой осел!
Хасан насторожился. Сейчас будет что-то интересное, недаром все присутствующие заулыбались. А Башшар – это, конечно, мог быть только он – совершенно серьезно говорил:
– У меня был прекрасный осел, но вдруг он заболел и умер. А в сегодняшнюю ночь я увидел его во сне. Обратившись к нему, я спросил его: «О осел мой, я кормил тебя отборным зерном, я поил тебя прохладной водой. Что же случилось с тобой?» Осел, вздохнув, ответил: «Да, это все так. Но однажды я шел по улице и вдруг встретил прекрасную ослицу. Я полю бил ее с первого взгляда, но она осталась ко мне холодна. И я, не сдержав любовной муки, умер». Потом мой осел упал без сознания, а, очнувшись, сказал такие стихи, которые я, клянусь Аллахом, считаю образцом любовных стихов:
«Мою любовь вызвала прекрасная ослица
своими жемчужными зубами и гладкими щеками цвета “шакурани”».
Я спросил осла: «А что такое “шакурани”?» И он ответил: «Это одно из редких слов на языке ослов».
Рассказчика прервал громкий смех. Смешливый Абу Убейда, вертя головой, вытирал глаза, а Валиба громко хохотал. Потом он серьезно сказал:
– Ты прав, Абу Муаз, твой осел – лучший из нынешних поэтов, он знает все правила стихосложения и даже умеет употреблять редкие слова. Недавно у меня в гостях был один из наших поэтов. Он прочел свои новые стихи, и я, клянусь своим каламом, понимал только каждое второе слово. Наконец, когда он употребил слово «кеййисун», я не выдержал и спросил: «О, ученейший муж, а что значит слово “кеййисун”?» Он, нисколько не смутившись, ответил: «Это значит “разумный”». Тогда я спросил его: «А почему ты прямо не сказал этого?» Тогда он с важным видом пробурчал: «Если я буду употреблять обычные слова, то всякий рыбак и носильщик поймет мои стихи, а это – удел избранных».
Я ответил ему тогда: «Поистине, бремя твоих стихов так велико, что доступно только носильщику, а рыбак нужен, чтобы выловить скудные зерна разума из твоих слов. Твои стихи так холодны, что ими можно пользоваться вместо лекарства во время лихорадки». С тех пор этот человек стал моим злейшим врагом и не упускает случая навредить мне, обвиняя в ереси и других грехах.
Снова стук в дверь прервал разговор. Вошел один из друзей Валибы, которого Хасан не раз видел у него дома. Он был чем-то взволнован. Усевшись на ковер, произнес:
– Живите вечно!
– Что такое?
– Кто умер? – послышалось со всех сторон. А новый гость обвел глазами собравшихся и медленно сказал:
– Скончался повелитель правоверных Абу Джафар аль-Мансур, да не оставит его Аллах своими милостями.
Все