Заговор черных генералов. Вадим Хлыстов
службы собственной безопасности Управления. Только дело в том… что ты, идиот, почти поломал долгоиграющую операцию, рассчитанную на годы вперед, по дезинформации английской МИ-6. Понимаешь, что ты наделал?.. И есть мнение, что, чтобы хотя бы попытаться вернуть все в старое русло, тебя целесообразно оставить на предстающую ночь здесь… Силовую группу прикрытия начальника школы ты завалил. Он остался практически один, не считая этой старой калоши библиотекарши. Но он обязательно, используя втемную караул вашей гауптвахты, попытается тебя сегодня ночью удавить в этой камере. Ну там попытка к бегству после нападения на старшего командира, то-се… Сам понимаешь, как это будет преподнесено… Тогда он, может быть, отменит уже посланный сигнал о возможном провале и все через некоторое время устаканится… И в интересах дела я просто вынужден сейчас сделать вид, что ты мне ничего не говорил, и пригласить в эту камеру начальника караула. Я заявлю ему, что ты строптивая сволочь, не понимающая своего положения, молчишь, и прикажу «вразумить» тебя к завтрашнему утру, когда я тебя якобы приеду забирать.
Арестованный поднял потяжелевший взгляд от стола на следователя. Тот в ответ безразлично улыбнулся:
– Да-да, именно так. Дело, как ты понимаешь, превыше всего. Поэтому извини, дружище, тебе придется остаться. И забудь про гарнизонную тюрьму. Перевозить туда тебя никто не собирается. Хочешь мне что-нибудь сказать?
Курсант на несколько секунд прикрыл глаза, тяжело вздохнул, а потом неожиданно упрямо мотнул головой:
– Я все понял. Надо – значит, надо. А говорить мне нечего…
Виноградов равнодушно пожал плечами, забрал папку со стола, поднялся со своего табурета и пошел к выходу из камеры. Но, не дойдя до двери одного шага, внезапно остановился и резко развернулся к арестованному. Тот продолжал сидеть за столом, угрюмо и зло глядя перед собой.
Следователь ухмыльнулся и опять сел на свое место. Он внезапно как-то внутренне изменился. Перед Левашовым сидел уже совсем другой человек. Курсант каким-то шестым чувством неожиданно понял, что это не следователь, а боец. Воин, взращенный каким-то чудовищным механизмом, способным перемалывать людей и делать из них то, что можно назвать одним словом – Хищник. Именно так, с большой буквы. И насколько он был недавно нелеп в своей попытке противостоять этой машине для убийства и добыче информации. А еще он понял, что они почти одногодки, но то, через что прошел сидящий напротив него человек, делает того неизмеримо старше, мудрее и циничнее…
«Следователь» еще несколько мгновений с любопытством рассматривал арестованного, а потом тихо проговорил:
– Можешь называть меня Горе…
Левашов весь подобрался, чувствуя, что наступает какой-то переломный момент в его жизни:
– Я понял, товарищ Горе…
Тот в ответ удрученно вздохнул:
– Ни хрена ты еще не понял, Хлюст. Ладно, ближе к делу. Будем считать, что первый этап ты успешно прошел. Перейдем ко второму. Тебе повезло. Во-первых – принято решение, что операцию