Рус. Защитник и освободитель. Вадим Крабов
одного со мной посвящения… – Рус как бы отнекивался. Понял это и резко сменил тему: – А Пиренгул может так же?
– Правильный вопрос, ученик! – Отиг довольно улыбнулся. – Нам, Хранящим, в этом плане не повезло. Больно стабильная у нас Сила, инертная. Легче всего, конечно, Пронзающим. Потом Светящим, далее Пылающим и Ревущим и после Текущим. Заметь, все держат в тайне это знание, а я уверен – просмотрели старые записи. Неприятное чувство, когда знаешь, что сам в это время беззащитен. Пронзающие со своим амулетом в точку попадут. Цену заломят!
«Черт! Ну, тестюха, ну, хитер! А я голову ломал, почему он мне так безоговорочно верит! А ведь первыми пошли трое и из них один маг-Пылающий не из слабых… Все, теперь не отвертится, расскажет, как там. – Рус от досады сжал зубы до боли в деснах. Кость перегрыз бы не хуже гиены. – Как лоха провел, черт горящий! Это мне урок – я не самый хитрозадый, есть и покруче меня пацаны… а то совсем уж губу раскатал…»
– Не злись, Рус. Пиренгул – умный политик, гораздо опытней тебя. – Отиг легко разглядел мысли ученика. – Он не только для себя старается, за весь Тир болеет, я вижу. Правил бы Асман, я бы еще подумал, оставаться здесь или нет, а при нем решился… Генерал, мой друг, не поймет, – вдруг добавил он и погрустнел.
Пришла очередь молодому Русу успокаивать шестидесятилетнего мага:
– Да ничего нового ты не сказал! Пиренгул и так знает о кораблях или скоро узнает, я уверен! А уйти из ордена в отпускные ты имеешь полное право по выслуге.
– По чему? – не понял Отиг и спросил именно так, раздельно.
– Всю жизнь отслужил ордену, пора на покой. Чего непонятного? – И в очередной раз «перевел стрелки»: – Да, господин магистр, а Призывающие могут так же связываться между собой? – В пергаментах, которые передавал ему Фридлант, об этом не говорилось ни слова.
И стабильный Хранящий, абсолютно не склонный к резкой смене настроения, второй раз расхохотался от души:
– Ты… ты… же… «сын Френома»!
– Пасынок, – спокойно уточнил Рус, терпеливо дожидаясь окончания приступа. – То есть усыновленный.
– Стригант уверяет, что для Френома и для этрусков разницы нет. – Говоря это, Отиг вытирал выступившие от смеха слезы. – Ох, ну и развеселил ты меня. У ваших жрецов поспрашивай. Я не исключаю подобное общение и у Призывающих, но сам об этом не слышал, а в том экземпляре «Божественного Завещания», который я читал, этих сведений не было… Фу-ух, сынок, уморил же ты меня, давно так не хохотал… «сын Френома»! Надо же!
– Спасибо, господин магистр, но мне пора. Ты извини, дел много, – сказал Рус, поднимаясь.
– Какие извинения, ты о чем! – возмутился Отиг. – Иди, раз надо. Я еще посижу, хорошо в тенечке… Рус, – остановил он уже вскочившего на Воронка ученика, – когда тренироваться надумаешь, не забудь предупредить, чтобы я тоже вышел в потоки Силы. С кем говорить будешь? Гелиния не потянет.
– Хорошо, господин тирендор! – уверил его Рус.
«Пока еще тирендор», – грустно