Те, которые. Андрей Жвалевский
оставил Наташу, следящую за приборами. Пришлось говорить намеками.
– Помнишь, – сказал я очень убедительно, – ты пересказывал мне фантастический роман? Там еще один человек получал шанс прожить свою жизнь заново.
– Помню, – медленно ответил Меценат.
– Мне это напомнило, – продолжил я, – другой роман. Там душа человека… Нет, лучше так: личность человека перепрыгивала из одного тела в другое. Все думали, что она умирает, а она на самом деле просто путешествовала.
Я замолчал, ожидая реакции. Дождался реплики Наташки.
– Ой, извините, я, наверное, это читала. Это «Кочующий мозг», да? Про реинкарнацию? Такой бестселлер?
– Нет, – немного раздраженно ответил я. – Мозги не кочуют. И я говорю об очень редкой книге. Возможно, она существует в единственном экземпляре.
– Хм, – наконец отозвался Меценат, – интересный роман… А я вот буквально сейчас читаю рассказ. В нем один человек, умирая, придумал сказку для родных и близких, будто он не умирает, а переселяется в другое тело. Знаешь, как называется рассказ? «Не дурите мне голову».
Я вздохнул. Ну почему никто не верит, когда говоришь чистую правду? Я ведь ему поверил! Хотя откуда я знаю – правду он мне рассказал или…
– Слушай, – сказал я, будто что-то вспомнив, – а тот твой роман про повторную жизнь, он ведь тоже называется как-то похоже? «Брехня» или «Я это выдумал», кажется?
– Он называется «Чистая правда», – возразил Меценат.
Мы помолчали. Наташка больше не осмеливалась встревать в разговор.
– Ладно, – примирительно сказал Меценат, – может, тебе надо чего-нибудь?
Я вдруг понял, что вижу его… то есть слышу его в последний раз в жизни. И мне очень захотелось его увидеть.
– А можно, – я говорил быстро, чтобы не успеть застесняться, – я тебя потрогаю?
– Хм… в смысле?
– Лицо! Только лицо!
– Ну… хорошо.
Я протянул руки туда, откуда шел голос. Меценат, наверное, немного нагнулся, чтобы мне помочь, потому что я вдруг ощутил его лицо обеими ладонями сразу. Провел пальцами вверх, пока не оказался на лбу.
Все эти месяцы я старался сохранить чувствительность подушечек, иначе не смог бы мастерить свои картины. Специальной губкой промывал их и даже чуть-чуть зачищал. Так что теперь они больше походили на усики муравья, которыми он ощупывает все, что попадается на пути.
Лоб у Мецената оказался высоким и гладким. Немного жирный, но не слишком. Вряд ли он блестит. Морщин пока нет – только заготовки под них, тоненькие горизонтальные канавки. Волосы начинаются довольно высоко. Я не удержался и пощупал меценатову макушку.
– Нет лысины, – усмехнулся он, – не волнуйся.
– А у тебя какого цвета волосы?
– Русые. Седины почти нет.
Я вернулся к лицу. У основания носа нащупал характерную ложбинку.
– Ты что, очки носишь?
– С детства. Врожденная дальнозоркость.