Без царя в голове. Сергей Шангин
не жмут?
– Никак нет, господин полковник! Рад служить Его Величеству! – рявкнул Иван, сверля полковника преданным взглядом.
Только полковнику Ивановы прихваты по барабану, смотрит, как рентген, сухонькими пальчиками по столу постукивает.
– Жалуются на вас, господин лейтенант! – коротко бросил полковник и вновь замолчал, держа драматическую паузу, нагнетая обстановку.
Мол, дрожи пилот, думай, вспоминай сам, в чем провинился. Добровольное признание смягчает наказание, любит приговаривать полковник. Правда само наказание никогда не меняется. И мягкое и жесткое оно до обидного постоянно – цугундер. Меняется разве что срок наказания, в зависимости от тяжести содеянного и личного отношения полковника к случившемуся. Иногда на это решение оказывает влияние рыжая Люська.
Ходили слухи, Иван сам не проверял, что недовольство полковника вызывал не сам факт расхищения казенного имущества, а то, что с ним никто малой долей не делится. Говаривали, что есть особые люди в крепости, которым полковник поручает ту самую долю малую собирать. Врут, скорей всего, а вдруг правда?
Волгин ел глазами начальство, сопел натужно, прикидывая, за что его могут притянуть к ответу? Точнее не за что именно могут, а что им доподлинно известно? Намедни подкатывал к нему ферт из техобслуги, намекал, что за насос надо бы расплатиться, а то полковнику такие дела, мол, не нравятся. И все недомолвками, намеками туманными, через подмигивания и потирание пальцами. То ли врет, то ли и в самом деле от полковника выступает? Виду Волгин не подал, что напугался, но в душе страх скользнул и неприятным холодком ту душу подморозил.
Только дурак ничего не боится, умному и намека достаточно, чтобы бояться начать и о соломке задуматься. Той самой соломке, которую в нужном месте постелить не помешает, когда больно падать придется. Но страх делу не помеха. Мышка кота боится, а сыр тащит, потому как голод не тетка.
Душа праздника просит, а денег вечно не хватает, вот и толкнешь иной раз налево всякий расходный материал. Война все спишет. Кто там докапываться станет, сколько ракет потратили на то, чтобы сбить пирата – одну или две? Собьем одной, вторую налево и гуляй пилот, пока деньги в кармане звенят. Везде свои люди, все шито-крыто, не докажут, отмажемся. Тем более, что деньги назад не вернуть – давно пропиты, так что держись, Ваня, за звезды.
– Ты, Волгин, пенек с ушами не изображай, отвечай по делу, коли тебя спрашивают. Докладные мне пишут, трубки телефонные обрывают и все о тебе, словно ты у нас самая наиглавнейшая фигура в крепости. И когда же прекратится это безобразие, господин лейтенант?
– Врут, господин полковник, наговаривают, ни в чем не повинен, а если кто и видел, то это был не я, – сказал Иван, как отрезал, преданно глядя в серые прищуренные глаза полковника.
– А кто же это мог быть, господин лейтенант? Ведь все приметы на вас указывают, факты, так сказать,