Научи меня любить. Есения Светлая
три недели, закрытый прием. Приезжает один маэстро, из столицы. Будет давать концерт у кого-то на дому.
– Ты пойдешь?
– Да, я хочу сходить. Я все же скучаю по ним. Последний раз мы виделись в феврале.
– Яна, не оправдывайся, они – твои родители. Я не против ваших встреч. Но ты же потом снова будешь неделю рыдать ночами в подушку. Мне просто жаль тебя, – он протянул руку и погладил жену по щеке, вызвав тем самым робкую улыбку, – Если хочешь, я пойду с тобой.
– У тебя нет смокинга.
– Пойду в джинсах.
– О, я представляю! Секьюрити не пускает тебя в помещение, а я стою и упорно его луплю клатчем по голове, чтобы отпустил моего, такого приметного, мужа, – развеселилась Янка.
– Но-но. Кто кого еще держать будет!
– И все же, не стоит. Я знаю, что тебе там будет тяжело и неуютно. Не нужно. Я справлюсь. Зато послушаю концерт в исполнении именитого маэстро и увижу столичных звезд.
– Ну, вот и славно. А я могу тебя сводить, куда попроще. К Наташке с Игорем, например. Мы с ними тоже давно не виделись. Они звали. Только нужно созвониться, договориться о встрече, на какой день. Шашлыки пожарим на даче. Вина домашнего Наташкиного попьем.
– Ура, ура! – захлопала в ладоши Янка. – Звони. Сто лет не была на природе, да и по ним я очень соскучилась. Хочу, хочу, хочу!
Саша вышел из-за стола, чмокнул нежно любимую в подставленную щечку, поблагодарил за обед и ушел отдыхать. А Яна, в предвкушении хороших выходных, вновь запорхала на кухне.
4
Неспешно прибираясь на кухне, Яна думала о превратностях судьбы. Видела бы мать, что ее дочь моет посуду с моющими средствами, да еще и сама, а не в посудомоечной машине. Прочла бы не одну лекцию: и о вреде таких процедур для кожи, и об опасности порезать осколками руки, и о том, как портится спина от такой работы в напряжении, а в завершении непременно бы упрекнула Янину за небрежную прическу, не достойную настоящей леди. Прям 18 век, ей богу.
Яна вздохнула. Вспоминать о семье было всегда тяжело. Предстоящая встреча разбередила и без того ноющие душевные раны. Родители ей так и не простили свои разрушенные планы и мечты на будущее их единственной дочери. Ожидалось, что она, как и родители, будет посвящать свою жизнь высокому искусству, пробивая себе лакомое местечко в одном из лучших симфонических оркестров России, а возможно и мира.
Ее, дочь двух известных и довольно-таки успешных музыкантов, готовили к этому с первых дней жизни. Яна даже училась не в обычной школе, а в специализированной гимназии, где с утра до вечера они занимались, занимались, занимались. Культура речи, музыка, танцы, игра на скрипке, игра на фортепиано, и совсем немного предметов из общеобразовательной программы. Поздно вечером водитель привозил девочку домой, где ее часто совершенно никто не ждал, кроме черного одичавшего кота Моцарта и домохозяйки Нины Евгеньевны. Родители днем постоянно были на репетициях, а вечерами, в выходные и в праздники – на выступлениях. В те редкие моменты, когда они все же встречались, родители усиленно воспитывали дочь, выполняя свои обязанности, так сказать,