Смертельные тайны. Кэти Райх
четвертый раз я ощутила пульс, слабые и неуверенные толчки. Он едва чувствовался, но был!
– Она жива! – крикнула я.
Рядом оказалась Элена. Блеснули ее широко раскрытые глаза. Женщина открыла дверцу, и я, нагнувшись, подхватила Молли на руки. Усадила ее вертикально и, чувствуя, как дождь жалит шею, расстегнула куртку пострадавшей, задрала свитер – и нашла два источника кровотечения. Расставив для равновесия ноги пошире, я зажала ладонями раны, молясь, чтобы помощь прибыла вовремя.
В ушах стучала собственная кровь. Сто ударов в минуту. Тысяча.
Я тихо шептала на ухо Молли, пыталась ее ободрить, упрашивала остаться со мной. Руки онемели, ноги свело судорогой, спина ныла от напряжения.
Остальные жались друг к другу, обменивались короткими фразами или обнимались. Из проносящихся мимо машин к нам поворачивались любопытные лица, но никто не хотел ввязываться в драму, что разворачивалась на дороге в Сололу.
Лицом Молли напоминала привидение, губы посинели по краям. Я заметила на ней золотую цепочку, крошечный крестик, наручные часы. Стрелки показывали восемь двадцать одну. Поискала мобильный, но его нигде не было видно.
Дождь кончился так же внезапно, как и начался. Где-то завыла собака, ей ответила другая. Осторожно пискнула ночная птица, потом еще раз.
Наконец я заметила вдали на шоссе красный огонек.
– Они уже здесь, – прошептала я на ухо Молли. – Держись, девочка. Все будет хорошо.
Я чувствовала, как скользят пальцы. Кровь и пот.
Красный огонек приблизился и разделился надвое. Несколько минут спустя на обочине с визгом затормозили машины «скорой» и полиции, обдав нас гравием и теплым воздухом. Красный пульсирующий свет упал на блестящий асфальт, мокрые от дождя автомобили, бледные лица.
Молли и Карлоса перенесли в «скорую», и она умчалась в сторону Сололы. Элена и Луис поехали следом. После короткого допроса остальным разрешили вернуться в Панахачель, где мы жили, а Матео отправился в управление полиции в Сололе.
Наша команда размещалась в «Санта Розе», недорогом отеле, что спрятался в переулке возле авениды[6] Эль-Фруталь. Войдя в свой номер, я разделась, бросила грязную одежду в угол и приняла душ, благодаря ФСАГ за то, что они дополнительно оплачивали горячую воду. Хотя после бутерброда с сыром и яблока в полдень у меня не было во рту ни крошки, страх и усталость отбили всяческое желание есть. Я рухнула на постель, не в силах избавиться от мыслей о жертвах в колодце в Чупан-Я и в ужасе думая о Молли и Карлосе.
Ночью меня мучили кошмары. Осколки младенческого черепа. Невидящие глазницы. Кости рук, замотанные в истлевший гюипиль[7]. Забрызганный кровью пикап.
Казалось, что гибели не избежать – ни днем, ни ночью, ни в прошлом, ни в настоящем.
Я проснулась от крика попугаев. Сквозь ставни сочился слабый серый утренний свет солнца. Случилось нечто ужасное.
Широкая, засаженная деревьями улица, проспект в городах латиноамериканских стран.
Национальная одежда индейцев Центральной Америки. –