Если мой самолет не взлетит. Руслан Исаев
в каптерку Толстого. Вечером всегда у него кто-то есть. Каждую ночь в Девятке не спится какому-нибудь пытливому уму, и вся Девятка знает, что Человек, Стоящий На Страже Дворца Культуры, дает ответы на любые вопросы. В каждом городе должен быть такой Ночной Директор Дворца Культуры. Иначе предать огню, мечу, наслать чуму и затопить цунами.
Сегодня здесь Степа. Хотя в Девятке мы все как консервные банки, Степа – это нечто особенное. Степа верит сразу во все, так сказать, церковь всех религий в одном человеке. Он православный (хотя и некрещеный), практикующий йогу и медитацию, знаток сибирских языческих обрядов, не чуждый даосизма. Еврей по крови, но в Девятке национальность всем по барабану, даже самим носителям, и понятия "еврей" и "иудей" здесь почти не связаны. Все церкви упакованы в Степе, как в банке болгарского овощного ассорти.
Некрещеный он потому, что батюшка нашей церкви сдает в КГБ списки прихожан, крестивших детей, желающих обвенчаться и т.д. А желание креститься в зрелом возрасте говорит об ужасном: о сознательном отказе от марксистско-ленинского взгляда на мир. Еще у Степы мечта: съездить в Индию. В Степином воображении Индия – это волшебная страна, где йоги летают над городами, просветленные в цветных шелках ходят толпами, пахнет благовониями, и даже микроорганизмы мутных рек не нападают на людей. Так как Степа заведует отделом документации лаборатории космических лазеров с ядерной накачкой, лучше бы он мечтал слетать в космос в командировку – это более реально.
Так как религия была под запретом два поколения, у многих из нас полностью пропал иммунитет. У Степы нулевая резистентность – он подхватывает любую форму этого вируса сразу в тяжелой неизлечимой форме, переходящей в хроническую.
Друзья обрадовались мне, тем более что я прихватил дома из холодильника в прихожей бутылку "Столичной". У них как раз все закончилось.
Я знаю, о чем они разговаривали до моего прихода – они разговаривают о науке и религии, потому что они спорят об этом всегда.
Степа, как великий примиритель, объясняет Толстому, что наука и религия – это просто разные способы познания мира. Толстый смеется (оба они смеются как сумасшедшие, когда спорят):
–Наука – она одна. Есть несколько человек в мире, сделавших делом жизни поиск магнитного монополя или гравитационных волн. Простакам не понять эту магию, пока она не придет от инженеров в виде микроволновой печи или копировального аппарата. Простакам даже не понять, что это и есть магия. Что этим ученые и отличаются от мужчин в рясах – они способны на чудо, в отличие от попов, которые способны только на мошенничество.
–На фокусы, – поправил я.
–Мошенничество. Фокус – это когда иллюзионист на сцене зарабатывает деньги. Впрочем, как и поп, но фокусник не просит верить в сверхъестественность. Он не говорит, что его прислал Бог. Он не старается подчинить себе людей, пришедших на шоу.
Степа хватается за голову в страхе за наши бессмертные души.
Мне не очень интересен предмет разговора, но интересно