Лазарит. Симона Вилар
Уильяма де Шампера! – невольно подумал Мартин. Но он уже видел, каким гневом пылают лица приверженцев учения Мухаммада, сидевших у костра, и решил вмешаться:
– Все это, однако, не оправдывает той резни, которую мои единоверцы учинили, захватив Иерусалим.
Головы в чалмах закивали, соглашаясь с его словами, и гортанные голоса принялись вспоминать жестокое завоевание Иерусалима.
Но леди Джоанна стояла на своем:
– Странно слышать подобные речи от вас, рыцаря ордена Святого Иоанна! Вы наверняка видели могилы крестоносцев у дороги. Тяжкий путь, жестокие битвы, поражения, победы… Их вела вера! Они терпели лишения, проливали кровь, гибли, но те, кто выжил, продолжали священное дело. Но война – всегда война. И в чем их винить, если крестоносцы, одолев неисчислимые препятствия, явились под стены Священного Града, а язычники, видя, как ослабело их войско, принялись насмехаться над паладинами и разрушать у них на глазах христианские святыни? Могла ли не вскипеть кровь в жилах воинов? Но и тогда они не ринулись на приступ, а трижды обошли стены Иерусалима под звуки труб и презрительный смех неверных, вознося молитвы Всевышнему… Видит Бог, я не оправдываю истребления мирных горожан и восхищаюсь поступком мужественного Готфрида Бульонского[67], который велел прекратить бесчинства в Священном Граде. И хочу напомнить, что жестокость, проявленная крестоносцами в Иерусалиме, впоследствии не коснулась ни одного из захваченных сирийских городов. Праведный гнев остыл – и эти люди начали создавать христианскую державу в Святой земле, и вновь к святыням веры начали стекаться паломники из самых дальних краев…
Внезапно один из мусульман отрывисто выкрикнул на ломаном франкском:
– Всем известно, что ваши правители привели с собой не воинов, а нищий сброд, жадный не до веры, а до чужого добра! Их головы были полны мыслями о золоте, а не заповедями пророка Исы[68]!
Говорившего трясло от ярости и негодования. Мартин подумал, что леди Джоанне следовало бы как можно быстрее удалиться, но она, бесстрашно сверкая глазами и стиснув кулачки, горячо заговорила:
– Вы, последователи Магомета, убеждены, что только вам даровано сокровище истинной веры, тогда как все прочие – стяжатели и убийцы. Да, на призыв Папы Римского откликнулись самые разные люди, и среди них было множество нищих. Но большинство вовсе не были глупцами и знали, чего потребует от них такой далекий путь. Оружие, лошади, доспехи – все это стоит дорого. Но даже самые неимущие христианские рыцари закладывали последний клочок земли ради того, чтобы сразиться за святыни и спасти свои души. Так и сейчас: король Ричард не ринулся сломя голову в Палестину, а обстоятельно готовится к борьбе за…
– Не смей упоминать здесь имя этого шайтана, женщина!
Мартин кошачьим движением выдвинулся вперед и успел отшвырнуть прочь ринувшегося к леди Джоанне человека в синей чалме. После чего, вопреки этикету, бесцеремонно схватил ее за руку и повлек за собой.
– Вы,
Готфрид Бульонский (1060–1100) – один из предводителей Первого крестового похода. После захвата Иерусалима был провозглашен крестоносцами правителем Иерусалимского королевства. Отказавшись короноваться в городе, где Христос был коронован терновым венцом, Готфрид принял звание «Защитника Гроба Господня». После смерти Готфрида Бульонского первым королем Иерусалимского королевства стал его брат Бодуэн I.
Иса ибн Мариам – так мусульмане называли Иисуса Христа.