Лесная невеста. Проклятие Дивины. Елизавета Дворецкая
как муравьи. Избране стало жутко, захотелось немедленно остановить все это.
Вперед выехал всадник со щитом, поднял руку и замахал еловой веткой.
– Секач, назад! – закричала Избрана, боясь, что ее уже не услышат. – Узнай, что ему надо! Кто это?
Секач опять заорал. Не так уж он был глуп и кровожаден, чтобы слепо стремиться в драку.
– Тише, тише! Дайте послушать! – раздалось со всех сторон.
Оба войска, усмиренные воеводами, приостановились двумя неровными темными массами. Избрана снова выехала вперед. Два варяга прикрывали ее щитами на всякий случай.
Всадник приблизился. До него было всего шагов двадцать. У Избраны что-то оборвалось в груди и внутри все похолодело. В отличие от Буяра, она была подготовлена к встрече. Она ждала его, не хотела верить слухам, но против воли ждала, что он появится, – и вот он появился! Еще не видя лица под варяжским шлемом, она узнавала фигуру, рост, посадку в седле. Ее обуревало сразу множество чувств. Глупая радость, для нее самой неожиданная – только теперь она поняла, как жутко и больно было думать, что ее старший брат мертв. И сразу же негодование, возмущение, яростная решимость отстаивать свое право – ведь он пришел, чтобы отнять у нее власть, почет, может быть, саму свободу! И вся эта смесь добрых и злых чувств вызвала такую бурю в душе, что на глазах Избраны выступили слезы. Слезы мешали видеть, и она совсем не по-княжески вытерла их рукавом шубы. Гладкий шелк, которым была покрыта шуба, не стер, а только размазал слезы, оставив на щеках мокрые холодные дорожки, но Избрана этого не замечала – все ее чувства были прикованы к всаднику в варяжском шлеме, в кольчуге с каемкой из медных колец, в стегаче из бурой кожи. Вещи все были незнакомые, но это был он. Ее брат Зимобор.
Он тоже увидел сестру и направил коня в ее сторону. Они остановились друг против друга, на расстоянии в десяток шагов. Так, должно быть, в начале времен Перун со своим огненным войском стоял напротив Марены, своей сестры и соперницы, за которой вытянулось черной стеной войско мертвых. Избрана вовсе не походила на Марену – в шубе, покрытой ярким алым шелком, с длинной косой, что серебряной рекой стекала из-под платка тонкой белой шерсти, она была так красива на своей гнедой кобыле, чья сбруя блестела позолоченными накладками, что любой принял бы ее за невесту, приехавшую к жениху.
Но тот, кто стоял напротив, не был похож на жениха. Вороной конь, простое оружие и снаряжение, как у обычного кметя, – все это так не сочеталось с ярким обликом Избраны, что само противоречие несло угрозу. Казалось, они такие разные, что им двоим нет места на земле.
Всадник пристроил еловую лапу перед седлом, расстегнул шлем и снял его вместе с подшлемником. По передним рядам смолянского войска пробежал гул.
– Здравствуйте, смоляне, Кривовы внуки! – Зимобор поклонился, сидя в седле, и пятерней зачесал назад отросшие кудри, чтобы всем было хорошо видно его лицо. – Узнали меня? Это я, Зимобор, Велеборов сын. Я вернулся.
– Откуда ж ты вернулся? – раздался крик из смолянского