Лесная невеста. Елизавета Дворецкая
поле во широкое,
Начал он по полюшку похаживать,
Ухватились за князя три велета[13]:
Он первого велета взял – растоптал,
Второго велета взял – разорвал,
А третьего велета взял он за ноги,
Стал он по полю похаживать,
Начал сильными руками помахивать,
Стал велетов поколачивать:
В одну сторону махнет – станет просека,
В другую махнет – чисто полюшко!
Уже совсем стемнело, на вершине кургана горел костер, и на верхушке каждого из старых курганов тоже был виден огонек. Казалось, сами могильные насыпи проснулись и теперь переглядываются между собой, правят своим собственным ночным вечем. Зимобору были хорошо видны все эти огоньки в темноте, и казалось, что это светятся души умерших. Он знал каждого из них: князя Тверда, которого сейчас восхваляет песней Беривой, и следующих смолянских князей: Гремислава, его младшего брата Вышегора, его сына Молислава и его жену Святогневу, мудрейшую ведунью. Одним из самых любимых в Смолянске было сказание о том, как княгиня Святогнева сама ездила за море сватать своему сыну невесту, хитростью и мудростью отбилась от посягательств на нее саму заморского правителя и привезла Велебору невесту, прекрасную, как ясная звезда, от которой родился его сын Радогость. О княгине Летомере и ее сыне Зареблаге была другая песня: о том, как взрослеющий княжич, входя в силу, вызывал на кулачный бой целые роды и всех побивал, приходя в такое исступление, что только одной его матери и было под силу его унять, о чем ее слезно просили отцы и матери:
Добрая ты наша княгинюшка,
Прими ты от нас дорогие подарочки,
Самоцветных камней да черных куниц,
А уйми ты дитя твое милое,
Молодого княжича удалого!
Все это было живо, ярко – прошлое никуда не делось, оно существовало здесь и сейчас, наравне с настоящим и будущим, и только легкая невидимая грань скрывала его от невнимательных глаз, но для Зимобора этой грани сейчас не было. Река времен едина, и чуткая душа может жить в любой ее струе. Тверд, Гремислав, Молислав, прапрадед Велебор, Радогость, Годомысл, иначе дед Годоня, которого Зимобор застал в живых, – все они были здесь, стояли цепью, как воины в строю, вдоль длинной насыпи Твердова кургана, и Зимобор вдруг осознал, что на темном, пока пустом краю есть место и для него. А за ним потянутся сыновья, внуки, обретая свое место в строю поколений… Сердце сильно билось, дух захватывало.
А с неба смотрели на него звездные глаза той, которая обещала ему победу всегда и во всем. Она сказала: «Ты будешь смолянским князем», и Зимобор уже чувствовал себя им. Предки смотрели на него десятками огненных глаз и ждали, что он не опозорит свою кровь, текущую от самого Перуна.
Поднявшись на ноги, Зимобор побрел вниз с кургана в ночную тьму. Ему хотелось побыть одному, послушать землю, вдруг заговорившую с ним в полный голос, и он взмахом руки остановил кметей, по привычке потянувшихся за
Велеты – одно из западнославянских племен, живших примерно в районе современной границы между Польшей и Германией. Они же вильцы или лютичи. Слово «велет» также употреблялось в значении «великан».