Замена. Сергей Цикавый
директора Куарэ находился в тупике, и осветитель над его дверью вечно перегорал.
– Давай, Сонечка, – вздохнула Марущак. – Ты точно в порядке?
– Да, пани Анжела. Спасибо.
Во взгляде женщины было нечто вроде «неужели?», но в полутьме ошибиться несложно. Возможно, она меня просто разглядывала. Я вежливо изучала переносицу замдиректора, почти скрытую тенью челки, и невольно прислушивалась к шуму за дверью. Там, без сомнения, спорили.
– Да, он еще у директора, – сказала Марущак, указывая на дверь. – Посидишь в приемной.
– Хорошо, пани Марущак.
Замдиректора вздохнула. Ей явно нужно было куда-то, но ей туда не хотелось. Вполне возможно, что ее ждало то самое расписание, которое придется перекраивать из-за отпросившегося Константина Митникова. Замдиректора демонстративно зевнула и пожаловалась:
– Представляешь, я его встречала и везла сюда. Поезд в полпятого прибыл. Не выспалась – кошмарище.
Я молчала. Моей реакции не требовалось, а требовалось мое участие. Как плохое оправдание, чтобы отложить работу на потом.
– Симпатичный, кстати, паренек, – мечтательно произнесла женщина. – Только нервный какой-то и злой.
Ни слова о том, подходит ли он лицею. Ни слова о его данных – кроме как о внешних.
Марущак – очень хорошая женщина, но очень увлекающаяся.
– Мне надо идти, – сказала я, указывая на дверь.
– Они же еще разговаривают, – разочаровано сказала Марущак. – Господин директор не теряет надежды его уломать. В конце концов, их первая встреча за восемь лет.
О том, что новый учитель мировой литературы – сын директора Куарэ, я слышала, но не слишком вникала, поскольку слух этот распространяла Фоглайн.
– Понимаю.
На самом деле я ничего не понимала. Директор давно не общался с сыном, никогда о нем не говорил, но теперь рассчитывает нанять его на работу. Можно обсудить несуразицу с замдиректора Марущак, – и она, судя по взгляду, того и ждет, – но это значит завязывать длинный разговор.
Тогда как «понимаю» – это несколько минут, проведенных наедине с отсутствием боли.
– Ладно, иди уже, – вздохнула пани Анжела. – Присядь.
Я открыла дверь в приемную. Секретаря еще не было, но ее компьютер уже включили. Пахло сыростью, забытым на ночь открытым окном и прелой листвой. Я опустилась в прохладное кресло для посетителей. Кожа тоже скрипела, кожа тоже замерзла за ночь, и сидеть было неуютно. С моего зонта капало.
Двойная дверь в кабинет оказалась приоткрыта, так что, даже сосредоточившись на маленькой лужице под сложенным зонтом, я слышала обрывки разговора.
– …и еще раз, отец. Аспирантура в двух вузах, продление гранта в любом из них.
Голос был молодым. Куарэ-младший говорил напористо и резко – даже слишком резко для уверенного в себе человека. Я прислушалась: голос хорошо поставлен – значит, много практики было. Школы? Летние семинары? Или, может, даже доклады на конференциях?
– Очень хорошо, – ответил директор. –