Свой среди воров. Дуглас Хьюлик
коротко рассмеялась и показала на мою чашку:
– Заварить тебе свежего? У меня получается лучше, чем у Эппириса. Ангелы мои, да у любого получится лучше! – И она снова рассмеялась.
Смех был такой, что век бы слушать.
– Нет, спасибо. Мне хватит.
– Может, поешь? Я видела твою грушу, ею и мышь не накормишь.
– Обойдусь.
– Ну, может, мне…
– Козима, – сказал я, – все в порядке, мне ничего не нужно.
Она примолкла, потом вздохнула:
– Глядя на синяк, я бы так не сказала.
Я осторожно ощупал место, куда меня ударил Никко.
– Это мне на память.
– Надеюсь, в следующий раз ты ничего не забудешь.
– Ни в коем случае.
Мы посидели молча. Я невидящим взглядом следил за прохожими на Уступчатой улице; Козима вела мысленные диалоги. Наконец она склонилась и отжала подол юбки.
– Дрот, он не виноват.
Ах, вот оно что! Я голову сломал.
– Я не сержусь на Эппириса, – сказал я.
– И он на тебя.
– Знаю, – соврал я.
– Просто… у него тоже есть гордость, Дрот. Дело не в том, что ты от нас чего-то требуешь. По мелочи только – снадобья, травки, это не в счет. И я ему твержу, что он бы на костылях скакал да припарками торговал, не заставь ты Клитера…
– Козима, – перебил я, – не будем об этом.
Она очаровательно закусила губу.
– Он человек не злой, Дрот. Просто… – Она не договорила.
Просто ему не нравится, что у него лендлордом бандит. Он же сосед. И женин приятель.
Я отхлебнул остывшего горького чая. И уже собрался ответить, как вдруг заметил знакомую фигуру. Я тут же вылил остатки чая на мостовую и отдал пустую чашку Козиме.
– Прости, – сказал я, не сводя глаз с приближавшегося Дегана, – мне пора.
Козима смотрела то на чашку, то на меня. Потом проследила за моим взглядом и напряглась.
– А мне пора проведать девочек, – сказала она, поднимаясь.
Я тронул ее за руку:
– Все в порядке. Это друг.
– Тебе, может, и друг. – Козима слабо улыбнулась и поежилась. – Прости, – проговорила она и скрылась в аптеке.
Наш брат, не считая меня, Козиму нервировал. Тени Клитера.
Я вышел на Уступчатую улицу и подождал Дегана. За спиной хлопнула дверь.
– Занят? – спросил я, когда он подошел.
– И тебе здрасте. И нет, я не занят, – ответил Деган.
Вопрос я задал из вежливости. Понять, занят Бронзовый Деган или нет, было проще простого. Он попросту исчезал, когда работал. Проходил день, другой. Неделя, вторая, иногда месяц. И вдруг глядь, а он вернулся. И снова хохочет, режется в кости и мается дурью, как ни в чем не бывало. На заре нашей дружбы я заводил расспросы, донимая его и других: где был да что делал. Но Деган молчал как рыба. И я, Нос, оставался с носом, а Деган только улыбался моим жалобам.
Так или иначе, к чертям его чувство юмора.
– Что ты задумал? – спросил Деган.
– Мне нужно, чтобы меня вечером подстраховали.
– Надо