Русская Атлантида. Владимир Невярович
расскажу чуть позднее).
О, как же премудро все устроено в жизни нашей и как непостижимо целесообразно! Личность человека, его сущность и даже, может быть, смысл существования на земле полностью раскрываются только после его смерти. Оттого-то так опасно делать окончательные выводы о живущих, тем более, возносить их при жизни, чрезмерно хвалить и выделять.
Ибо достигший высоты святости может внезапно пасть в бездну, да там и остаться до Страшного Суда; и напротив, вчерашний разбойник попасть в рай одним лишь жертвенным и истовым порывом души, соединенным с возгоревшей пламенной верой (кстати, первый, кто попал в рай из живущих на земле, согласно Евангелию, был отъявленный разбойник). Но не о разбойниках, даже раскаявшихся, хочу я повести свое дальнейшее повествование, а о жертвах, точнее об одной, невинной и искусственно на долгие годы забвенной по политическим мотивам.
Итак, художник Иван Николаевич Крамской (1837—1887), рожденный в уездном городе Острогожске Воронежской губернии, прожил весьма недолгую (неполных пятьдесят лет) жизнь, но необыкновенно яркую и насыщенную, успев вписать свое имя в сокровищницу мирового художественного искусства. Женат он был на некой Софье Николаевне Прохоровой и имел в законном браке четверых детей, один из которых, Марк, умер, вероятно, в младенческом возрасте.
Картина И. Н. Крамского «Незнакомка».
Старший сын Крамских, Николай (1863—1938), пошел по стопам отца. Он окончил еще до революции Императорскую Академию Художеств, имел престижные награды как художник, но после 1917 года работал в основном в области архитектуры, не подвергаясь со стороны властей каким-либо гонениям или прещениям. Второй сын, Анатолий, при Советской власти трудился в должности старшего электрика в Ленпромхиме. Годы жизни его уточнить мне пока не удалось.
Наконец, третьим ребенком была любимица Крамского дочь Софья. Унаследовав от отца художественный дар и получив образование, в том числе домашнее у своего отца, а также за границей, она своим трудом еще в конце XIX века достигла больших успехов как мастер портретной, лирической живописи и миниатюр. Этому успеху любимой дочери успел порадоваться при жизни еще и сам великий Крамской, отметивший в одном из писем: «Дочка моя, известная Вам ветреница, начинает подавать мне серьезные надежды, что уже есть некоторый живописный талант».
Незадолго до своей смерти Николай Иванович написал: «Девочка, а как сильна, как будто уже мастер. Подумаю иногда, да и станет страшно… личная жизнь грозит превратиться в трагедию». Крамской не зря волновался за судьбу своей дочери. Избежать трагедии на личном фронте ей действительно не удалось.
Её возлюбленный, Сергей Сергеевич Боткин, врач и коллекционер живописи, сын известного профессора медицины Сергея Петровича Боткина и брат царского лейб-медика Евгения Сергеевича Боткина, уже после помолвки с 16-тилетней Софьей, неожиданно влюбился в её подругу, дочь знаменитого мецената