Господин мой, рыцарь. Юрий Енцов
помотала головой:
– Нет. Не совсем, – ответила она, вытирая слезы. – Он был женат, но однажды увидел меня в поле. У него возникло ко мне чувство. Он стал заезжать к моему отцу. Делать подарки.
– А потом ты забеременела? – понял Люк.
– Да, – подтвердила она. – А в это время у Бруйда умер отец – задрали волки. Его мать с горя помешалась, и барон выдал меня за него замуж, помог с приданым: две коровы и мула. Корова вскоре принесла теленочка… Его Милость очень хотел, чтобы на его земле люди жили счастливо. Он мне так и сказал: «Нужно помогать друг другу».
– Хорошие были времена, – сказал Люк сквозь сон.
– Да, очень, – она вытерла слезы и даже улыбнулась вспоминая.
– Быть может эти времен еще повторяться, – предположил Люк. – Но для этого нам, как минимум, нужно пережить эту ночь. Мой визит в замок оказался довольно удачным. Я повидал канцлера. Завтра отправляюсь с обозом к королю. Но… не обошлось без происшествий. Мой конь Лось ранил двух типов. Они подошли слишком близко. Кстати, как он там?
Женщина подошла к окну, посмотрела и сказала:
– Жует свой овес.
– Так что никому не открывай дверь, не разбудив меня, – сказал Люк. Хорса кивнула, и посмотрела на свою спящую дочь.
– Можешь присесть, – предложил Люк, похлопав по своей широкой кровати. Она явно была рассчитана на двоих-троих. Женщина деликатно пристроилась на краешек.
– Значит твоя дочь бастард, – сказал Люк.
– Она дочь барона, – ответила Хорса. – У нас с Бруйдом рождались дети, но долго не жили, умирали в младенчестве. Только один Мурхол дожил до девяти лет, но однажды зимой в кошару опять пришли волки. Они с Бруйдом вышли их прогнать. Убили одного, но он успел укусить мальчика за ногу. Не сильно. Но нога покраснела и распухла, он проболел с неделю и… умер.
– Надо было отрезать ногу, – проговорил Люк почти засыпая.
– О-ох! Мы не смогли проделать это со своим ребенком, – сказала Хорса.
– Все просто, – пробормотал Люк, перед закрытыми глазами которого поплыли какие-то странные образы, предшествующие сну. – Накладываешь жгут, чтобы задержать кровь, режешь по хрящу. Потом прижигаешь. Хотя… все равно, выживают не все.
– В том то и дело, – печально сказала Хорса. И еще что-то добавила. Но Люк уже не слушал её. Он видел сон, в котором он скакал с копьем наперевес за маленьким канцлером. Потом канцлер превратился в дятла, взлетел на дерево и стал в него долбить своим клювом. Тук-тук…
Люк открыл глаза. В дверь стучали, и в щели можно было угадать блики от язычка свечи. Люк быстро встал, беззвучно вынул из ножен свой меч и подойдя к двери спросил:
– Кто?
– Вы просили разбудить вас, – ответил знакомый голос вчерашнего прислужника. Люк внимательно прислушался затаив дыханье: похоже, за дверью находился только один человек, и Лось за окном оставался спокоен, не ржал. Люк медленно отодвинул засов, держа меч наизготовку, на уровне плеча, острием вперед и вниз. Служка был один. Люк раскрыл дверь и сказал:
– Заходи.
Когда