Отважный муж в минуты страха. Святослав Тараховский
у подземного перехода к Охотному ряду. Почувствовал, что в новых, надетых по такому случаю ботинках натер левую ногу, но сейчас было не до ноги. Взглянул на часы – вроде не опаздывал, нырнул под землю, выскочил на свет и волю с другой стороны и… вот она гостиница «Москва» – соты, под завязку набитые иностранцами, и, как оказалось, не только ими.
«Ты любишь детективы, – усмехнулся он, – ты попал в него сам».
В вестибюль, как предупреждал его звонивший позавчера голос, он проник без помех. Запретный заслон из людей в одинаковых пиджаках объявился чуть дальше вестибюля, у самых лифтов и лестниц, но ему туда было не надо.
Все должно было произойти здесь.
Он осмотрелся.
Лед в желудке незаметно растопился, и волнение куда-то ушло, оставив вместо себя повышенное внимание на четкое исполнение уговора. «Мужчина за тридцать, в спортивной куртке, с газетой, свернутой в трубочку», – билось у него в памяти. «Банально и серо», – сказал бы он раньше, прочитав такое в книжке; не подозревал по молодости лет, что самое опасное и ответственное именно так и происходит – банально и серо.
Мужчина. В серой спортивной куртке. Со свернутой в трубочку газетой. «Блин», – матюгнулся и тотчас вспотел Сташевский – таких мужчин среди двух десятков других мужчин и женщин, ожидавших в вестибюле, оказалось двое. Один, держа в руках газету, спал в кресле за низким журнальным столиком, другой, с газетной палкой за спиной, нервно, туда и обратно, мерил ногами полосатую ковровую дорожку. Саша заколебался. «Твою мать. Хоть бы кто знак мне подал, проявил признаки ожидания. Стоп. Я козел. Вот же он знак: нервы». Сташевский поравнялся с пешеходом на дорожке и негромко выдохнул то, что было уговорено: «Здравствуйте. Я насчет билетов на футбол». «Что? – взвизгнул мужчина. – Какой еще футбол? Я жду Терентьева, из Свердловска! Вы Терентьев? Вы еще, кажется, не Терентьев!»
Сташевский стушевался. «Я Джеймс Бонд, – подумал он. – Я полный козел».
Он обернулся.
Спавший за журнальным столиком открыл глаза и, радушно распахнув руки, поднялся ему навстречу. «Вы насчет билетов? Это вам ко мне». Он ступил на полосатую дорожку, Саша без слов – за ним; оба направились к лифтам, где люди в одинаковых пиджаках почему-то не обратили на них внимания.
Банально и серо. Три слова о билетах, из которых никто из окружающих ничего не понял. Три слова, определивших судьбу.
5
Поднимались втроем: Саша, комитетчик «с билетами на футбол» и какой-то командировочный с пухлым свертком продуктовой удачи, упакованной в фирменную бумагу ГУМа. Командировочный шмыгал застуженным носом, Саша и комитетчик отрешенно молчали, но любопытство побеждало человека: краем глаза, очень осторожно Саша изучал того, кто от имени всесильной организации выхватил его из потока жизни ради этой насильственной встречи.
Никакой не гигант, ростом чуть ниже его. Спортивен, крепок, русоволос, с прямым тонким носом, внешность обычная,