Отважный муж в минуты страха. Святослав Тараховский
все равно развалятся в суде, и вам придется отвечать». «Дурак, – усмехнулся следователь, – ты у меня не в суд попадешь. Я тебя через военный трибунал пущу, через революционную тройку, понял?..»
– …Мы также знаем, что вы хороший баскетболист и отличный стрелок, – с улыбкой продолжал Альберт, – водите авто и мотоцикл, в институте даже прыгали с парашютом, знаем, что любите Хемингуэя, Платонова, группу «Квин», кстати, я тоже ее люблю, что увлекаетесь иконами и имеете серьезные отношения с девушкой по имени Светлана. Все правильно?.
– Все правильно, – кивнул Саша. «Ну, имею я пару икон, в деревне у бабушки на чердаке нашел, ну и что? В церковь не хожу, а если б и ходил, то что? И про Светку разнюхали. Дед прав, они везде, даже в унитазе».
– Теперь серьезно, Александр Григорьевич… – Альберт склонил голову и сжал кулаки, отозвавшиеся хрустом… – Вы имеете полное право ненавидеть нашу организацию времен Ягоды, Ежова, Берии и прочих мерзавцев, поверьте, я ненавижу их так же, как вы, мой дед погиб в лагере под Тавдой, это ВостокУралЛаг, за Свердловском. Так-то…
– Сочувствую, – сказал Саша, но тотчас сообразил, что, возможно, комитетчик и привирает.
– Но хочу, чтоб вы знали, нынешний Комитет совсем иной, люди в нем работают совершенно другие. Чистые, честные, идейные, интеллектуалы, аналитики, возьму смелость утверждать – лучшие люди отечества. Во всяком случае, те, для которых судьба страны – не пустой звук… Видите, я вас не вербую, не шантажирую, ничем не угрожаю, сотни людей мечтают с нами работать, но мы выбрали вас как самого перспективного. Никто не собирается делать из вас стукача – упаси бог, этот жанр не для вас, но Штирлица и разведку вообще, я думаю, вы уважаете. Разведка – красивая профессия для настоящего мужчины. Я прав?
– Штирлиц – хороший человек, – сказал Саша и подумал о том, что Штирлицы хороши и значительны только в кино, а разведка… какая мне на хрен разведка? Шифры, информация, слежка, разоблачение, тюрьма и страх – разве это для меня?
– Александр Григорьевич, можете сразу от нас отказаться, но подумайте, раз вы понадобились нам, значит, вы нужны стране. Лихо я завернул, правда? Вы, как журналист, должны оценить.
– Да, неплохо. Все же я не понимаю, в чем может состоять моя помощь?
– Заодно мы могли бы усилить ваши позиции в Агентстве.
– Я понял. Заодно с чем? «Скрытый шантаж, не иначе», – подумал Сташевский.
– Александр Григорьевич, вы ведь мечтаете о командировке и работе в Иране.
– Хотелось бы.
– Во-от. Мы могли бы посодействовать… Или не посодействовать. Шутка.
– Угроза.
– Ну, ну, разве это угроза? Наши настоящие угрозы не так-то просто распознать.
Саша видел, что комитетчик, двигая кадыком, ведет разговор легко и раскованно, юморит и импровизирует, но ощущение того, что встреча проходит по сотни раз повторенному сценарию, что слова и шутки комитетчика заучены почти наизусть, его не покидало. «Я не первый, –