Мамочки мои… или Больничный Декамерон. Юлия Лешко
посещения, так что ли?
Очень решительная по жизни Женька сразу перешла к самому волнующему ее вопросу:
– Сергаков-то… не объявлялся?
Зоя отрицательно покачала головой:
– Он один раз звонил из Москвы… Осенью еще. Говорил, что приедет в ближайшее время. Что работы много, в три сериала утвердили…
Женя с преувеличенным пониманием покивала в ответ:
– Ну, еще бы… Сергаков. Сергаков здесь, Сергаков там. По утюгу только не показывают.
– Да ладно, Женя, – попыталась оправдать Михаила Зоя, – он, правда, занят. И вообще…
Женя с силой хлопнула себя по коленке.
– Нет, Заяц, надо было ему сказать! Как хочешь, это его тоже касается. Звездец залетный. Знаешь, позвони ему. А то я сама позвоню, побей Бог мою душу – позвоню!
Зоя, глядя на подругу умоляющими глазами, заговорила:
– Женя! Ну, сама подумай! Зачем звонить? Что говорить? «Миша, случилось чудо: я забеременела. Ах, для тебя это не чудо? А, наоборот, досадная неожиданность? И ты ничего такого не имел в виду, когда?…» Да я даже ему успела объяснить, что чисто теоретически это нереально.
Женя округлила глаза. В это самое время из-за угла вышла старушка-санитарка Прокофьевна и, с шумом поставив на пол ведро со шваброй, обратилась к Зое, обнаружив тем самым как свое давнее присутствие за углом закутка, так и полное знакомство с темой:
– Дуреха ты, дочка. Чего их, мужиков, в наши подробности посвящать? Надо все же оставлять место для сурпризов.
Не успев обидеться на столь бесцеремонное вмешательство в частную жизнь, женщины дружно засмеялись.
А Зоя, которой вдруг стало легко и просто, согласилась:
– Верно, сюрприз удался…
– Смейтесь, смейтесь, – продолжала учить мудрая Прокофьевна, – я гляжу, ты все сама решила и за мужика своего. Сказать ему боишься. Да ты жизни боишься… Заяц ты и есть. А ты не бойся! У твоего дети-то есть еще?
Зоя пожала плечами:
– Кажется, нет.
Прокофьевна торжествующе стукнула шваброй по полу:
– Вот! Так, может, пусть сам решит – стать ему папашей или дальше… по жизни скакать.
Женька горячо поддержала решительную старушку:
– И я так считаю. Правильно вы, тетенька, говорите! – и вдруг она загрустила: – А вообще… Чего я тебя учу, Зойка?… Можно подумать, я в своей жизни что-то по уму сделала. Три раза замужем была, снова вот собираюсь.
Зоя умильно сложила ручки на груди:
– Да что ты?… А за кого?
Женя махнула беззаботно рукой.
– Его имя на этот раз никому ничего не скажет. Одноклассник мой. Дождался…
И вдруг лицо ее расцвело неожиданно милой и трогательной улыбкой. Зоя, хорошо знавшая Женю уже… хм… немало лет, поняла – Женька размечталась:
– И знаешь что: рожу! Вот я сейчас прямо решила: вот рожу! И черт с ней, с фигурой! О карьере речи нет, это ж понятно…
Женя на глазах у Зои и Прокофьевны загорелась так, как актриса загорается новой ролью, даже встала с места. Зоя засмеялась:
– Женька,