Под чертой (сборник). Дмитрий Губин
в идеале, распространять их фильмы бесплатно.
Пятое. Легкость доступа к информации отнюдь не мешает бизнесу, если бизнесом занимаются тоже гении – как создатель Apple Стив Джобс. Феерический успех его айфона и айпэда еще и в том, что одним касанием и за малую денежку можно скачать необходимые книгу, музыку или фильм: в этих гаджетах идеологии бизнеса и общества идеальным образом совпадают. Однако рискните сегодня в России купить через интернет билет в кинотеатр: в большинстве случаев это невозможно. А где возможно, там неудобно и муторно (да еще и комиссию берут): вот почему я так редко бываю в кино.
Чего я добиваюсь?
Как минимум – дискуссии об авторском праве.
Если бы сегодня срок его действия ограничили 14 годами в духе королевы Анны, – это уже было бы успехом для общества.
Ведь именно подчинение нелепому, дикому, устаревшему закону наших законопослушных библиотек превратило их из хранилищ человеческой мысли в могильные курганы. Попробуйте, даже имея интернет и интерес к истории, получить хоть с какого могильника даже не Пайпса и Монтефиоре, а электронные тексты Соловьева и Костомарова! Фигушки. Спят курганы темные, солнцем опаленные, и туманы белые ходят чередой. Место хранилищ заняли частные бесплатные электронные библиотеки – тоже изрядно пощипанные обладателями авторских прав.
И поверьте, не все представители «старой экономики» сочтут меня разрушителем. Я вон как-то заикнулся в разговоре с Николаем Копаневым из питерской Публички – он заведует Библиотекой Вольтера – о своей сотне тысяч электронных книг.
– Это ноль! – в ответ Копанев на меня закричал. – Это просто ничто! Электронных копий должны быть миллионы! Миллионы! – топнул ногой и побежал к себе читать в подлиннике переписку Вольтера с Екатериной, к которой, увы, не имею интернет-доступа я.
Что я могу? Разве что добавить к несуществующим миллионам эту статью.
2011
11. Темные аллейки//
О том, почему русский писатель пишет о политике, а не любви
Современная русская литература живет в соответствии с заветами Герцена, Добролюбова и Чернышевского. То есть в противофазе с Пушкиным или Довлатовым. Готов объяснить.
Этим летом сбылась мечта, которую я бы назвал мечтой идиота, когда бы она не сбылась. Я больше месяца валялся, условно говоря, на диване и читал – по преимуществу то, что называется современной русской прозой.
У меня накопилось.
К этому лету в моем списке обязательных к прочтению за три дня до смерти книг числилось 252 позиции.
Но если чтение переводных научно-популярных книг еще продвигалось, – то с отечественными художественными была беда. Я откладывал их на потом, маркировал и протаскивал курсором вниз все растущего списка, оправдываясь тем, что, скажем, Дима Быков все равно за день пишет больше, чем я читаю,