Операция «Перфект». Рейчел Джойс
потрясена.
– Ах, Сеймур, – без конца повторяла она, – ну разве можно… Не стоило… Я не могу…
Отец, как обычно, с достоинством кивал, но Байрону почему-то казалось, что ему страшно хочется подпрыгнуть или побегать по комнате, только строгий официальный костюм этого не позволяет. Он сказал Дайане, что теперь люди будут смотреть на нее с интересом, что все будут обращать на нее внимание. Теперь уж никто не посмеет посмотреть на Хеммингсов сверху вниз. «Да, конечно, дорогой, – подтвердила Дайана, – матери всех учеников будут мне ужасно завидовать, потому что я – самая счастливая женщина на свете». И она погладила отца по голове, а он, закрыв глаза, прислонился лбом к ее плечу, словно вдруг почувствовав себя ужасно усталым.
Потом они поцеловались, и отец невнятно пробормотал что-то вроде того, что он изголодался. Дети, решив, что он хочет есть, тут же ускользнули прочь.
Дайана оказалась права насчет других матерей. Все женщины, прямо-таки все, столпились возле ее новой машины. Они трогали приборную доску из красного дерева и кожаные сиденья, усаживались сидеть на водительское место, а Диэдри Уоткинс сразу же объявила, что отныне маленький спортивный «Купер» ее совершенно не устраивает. От этого «Ягуара» даже пахнет чем-то дорогим – как-то так выразилась мать нового ученика, недавно появившегося у них в классе. (Никто еще толком не знал, как ее зовут.) И пока женщины рассматривали машину, Дайана металась за ними следом и носовым платком стирала с полировки следы их любопытных пальцев, довольно скованно при этом улыбаясь.
Каждый уик-энд отец задавал матери одни и те же вопросы: чистят ли дети свою обувь? Полирует ли Дайана хромированную решетку? Все ли знают, что у нее есть «Ягуар»? Конечно, конечно, говорила она. Матери остальных учеников просто позеленели от зависти. А стало ли об этом известно отцам учеников? «Да, да, – снова с улыбкой заверяла его Дайана. – Они только об этом и говорят. Ты так добр ко мне, Сеймур!» И отец, пытаясь скрыть счастливую улыбку, начинал вытирать рот салфеткой.
От этих мыслей о матери и «Ягуаре» сердце Байрона вдруг с такой силой подпрыгнуло, ударив в грудную клетку, что он аж испугался. Вдруг сердце пробьет в ней дыру? И у него случится сердечный приступ? Он даже на всякий случай прижал к груди руку.
– О чем мечтаем, Хеммингс? – Мистер Ропер заставил Байрона встать и сообщил всему классу, что именно так выглядит настоящий «ignoramus», то есть полный невежда.
Но Байрону было все равно, что бы там мистер Ропер ни говорил. Он сел и попытался присутствовать на уроке, но чем бы он ни занимался – тупо смотрел в учебник или в окно, – все расплывалось у него перед глазами, теряя очертания – и слова на страницах книги, и окрестные холмы. Вновь и вновь перед глазами возникала та девочка, свернувшаяся калачиком на земле возле дверцы «Ягуара», с той стороны, где сидел он. Колеса красного велосипеда, придавившего девочку, все еще крутились в воздухе, она лежала совершенно неподвижно. Казалось, она шла-шла и вдруг решила прямо у дороги прилечь и отдохнуть. Байрон то и дело поглядывал