Операция «Перфект». Рейчел Джойс
что же вы до сих пор тут сидите? – закричала она.
– Ты же сама велела нам не двигаться! – обиделась Люси.
Но материны каблучки уже весело цокали в холле, и дети бросились за ней вдогонку. Их школьные блейзеры и шапочки висели на вешалке, под ними на полу стояли вычищенные школьные туфли. Подхватив детские ранцы и сумки с физкультурной формой, Дайана скомандовала:
– За мной!
– Но мы же зубы не почистили!
Ее ответа они уже не услышали. Настежь распахнув входную дверь, она сбежала с крыльца и исчезла в пелене тумана. Байрону пришлось поспешить, чтоб не отстать.
Но мать, разумеется, никуда не делась – она стояла возле гаража, и Байрон сразу ее увидел. На фоне темной двери в тумане проступал ее легкий силуэт. Она смотрела на часы, низко склонившись над левым запястьем и придерживая его большим и указательным пальцами правой руки, казалось, время – это какая-то крошечная молекула, которую она рассматривает в микроскоп.
– Ничего, еще вполне успеваем, – сказала Дайана детям. – И если поторопимся, приедем как раз вовремя.
«Кренхем Хаус», особняк из светлого камня в георгианском стиле, под жарким летним солнцем, казалось, светился сам собой, точно выбеленные временем старые кости, а зимой он по утрам порой отливал светло-розовым. И никакой деревни рядом. Были только этот дом и сад, а за садом виднелась пустошь. Дом выглядел очень прочным, он решительно противостоял и сильным ветрам, и неспокойному небу, и холмам, грозно высившимся вдали, но Байрону почему-то всегда казалось, что их дом ужасно сожалеет о том, что его построили не где-нибудь в просторном английском парке или на берегу милого веселого ручья. Отец Байрона говорил, что главное преимущество их дома – это его уединенность, обособленность, что это действительно настоящая частная собственность. Правда, по мнению Джеймса, отцовское определение «обособленность» содержало некую недосказанность. Честно говоря, их дом и впрямь стоял настолько на отшибе, что до ближайших соседей нужно было проехать, по крайней мере, мили три. Да и от холмов Кренхемской пустоши их сад отделял широкий луг с большим прудом посредине и целая роща ясеней. Год назад этот пруд, правда, был обнесен оградой, а детям запретили возле него играть.
Колеса «Ягуара» подпрыгивали на гравиевой дорожке. Туман был такой густой, что Байрону казалось, будто его глаза закрыты низко опущенным капюшоном. В тумане растворялись цвета и очертания даже самых близких предметов. В нем исчезло все – и верхняя лужайка, и заросшие травой обочины подъездной дорожки, и шпалеры с плетистыми розами, и фруктовые деревья, и срезанные ветки буков, и огород, и садовая калитка. Автомобиль свернул налево, к вершинам холмов. Все молчали. Дайана, склонившись над рулем, напряженно всматривалась вперед.
Наверху, на пустоши, стало еще хуже. Густой туман окутал холмы миль на десять в любую сторону, так что и небо от земли было не отличить. Фары словно высверливали неглубокие дыры в плотном белом одеяле тумана. Время от времени в поле зрения вдруг возникали расплывающиеся