Русская война: Утерянные и Потаённые. Лев Исаков
боевые функции: планирование и проведение операций, обучение экипажей, поддержание боеспособности кораблей и соединений, базирующихся на Севастополь (Командующий адмирал Ф. Ушаков, замечательный флотоводец и судоводитель, тяготившийся административно-хозяйственной работой; резкий и нелицеприятный в обращении человек).
Привожу последний длинноватый пассаж в пику В. Лопатину, который оглашает приписываемые А. Суворову слова «Зубов Черноморский флот совершенно развалил». В указанной ситуации это выглядит так, как если бы моряк Ушаков утверждал по «сухопутному ведомству»:
– Суворов армию совершенно развалил.
Как-то и последующие события – замечательная компания 1799 года в Архипелаге – их не подтверждают.
…Между прочим, нечто подобное наблюдается и в Армии – президентствуя в Военной Коллегии П. Зубов в то же время ниже чином А. Суворова (кстати, и своего поста – Президентство предполагало и Фельдмаршальство, под Первое, например Потёмкин получил Второе), и вполне самостоятелен и сосредотачивается в своей деятельности только на административно-хозяйственной, материально-технической стороне войск, в то время как их боевая подготовка, тактические ориентации, а в случае войны руководство на поле боя перетекают Измаильскому Марсу, «суворовская струя» в армии в «зубовские времена» резко усиливается относительно «потёмкинских». Это система отношений Военного Министра и Главнокомандующего, и Зубовы не только не препятствуют этому – способствуют, именно благодаря им в Польской кампании 1793 года Суворов был «поддержан», что вывело его на фельдмаршальство, а Н. Репнин, его старинный соперник, «придержан», хотя его позиции выглядели в ней предпочтительнее – в условиях полугражданской войны в Польше Репнин, многолетний посол-правитель в Варшаве, имел особый политический вес, дополнительный к своему незаурядному военному дарованию; участь Польши была предрешена, судьба соперничества решалась не тем, кто из полководцев значительней, а тем, кого «пустят» в дело – «спустили» Суворова.
…В 1813 году Александр I, ведя трудные переговоры в Теплице, пригласил на них в качестве советника П. Зубова – присутствующие были удивлены того дельными, меткими замечаниями и глубоким постижением характеров лиц противостоящей стороны; как-то хочется мне соединить это с выдержкой из письма Суворова 1791 года тому же Платону, приводимой у В. Лопатина
«…вспоминаю… и сию тихую нашу беседу, исполненную разума с приятностью чистосердечия, прямодушия, дальновидных целей к общему-благу» и почему-то крайне возмутившую историографа.
Нет, не ложится это в канву простого чичисбея – как-то и люди не те, и обстоятельства, и фон. В то же время в другом виде, смысле, самооценке начинает выделять Екатерина младшего из сыновей Александра Николаевича Зубова – Валериана, еще более красивого опасной южно-огненной красотой для северных женских сердец, выделять за то, в чем он определенно отличался от Платона, был более похож на Алексея при Григории в