Успенский мост. Алёна Моденская
разглядыванья в микроскоп перед глазами поплыли пятна. Спокойные манеры чекиста раздражали, но таким людям не перечат, поэтому профессор проглотил клёкот возмущения и продолжил: – Судя по всему, что-то попало в питьевую воду и вызвало такое неадекватное поведение населения.
– Вы знали Погорельского? – после небольшой паузы спросил чекист.
– Да, – нехотя отозвался Предтеченский. – Способный учёный. Был. Лекарь, исцели себя сам … Его тело так и не нашли?
Чекист медлил с ответом. Потом вынул из кармана маленький пузырёк и поставил перед Предтеченским.
– Ага, – с энтузиазмом кивнул профессор. Он достал пипетку, капнул немного жидкости из пузырька на линзу и наклонился к микроскопу. – Кажется, совпадает. Чья это кровь?
– Погорельского. – Чекист убрал пузырёк в карман.
Глава 1. Фабрика ароматов
В этом доме постоянно что-то происходит. Поговаривают, он сам выбирает жильцов. Ерунда, конечно, но после некоторых событий поневоле задумаешься. Вот соседнюю квартиру, например, продают раз в полгода. И въезжают, как на подбор, самодовольные мажорки с женихами-пупсиками. Но почему-то подолгу там никто не задерживается.
Лика, стоя коленями на табуретке, упёрлась локтями в подоконник и высунулась из окна почти по пояс. Выдохнула в сырую весеннюю мглу струю дыма. Главное, чтобы тётя Маша не учуяла запаха, а то снова придётся выслушать лекцию о вреде курения. Тётка упрямо не желала уважать право внучатой племянницы на сигареты, только демонстративно открывала окна, размахивала мокрыми полотенцами, хмыкала, и ныла, что вся квартира пропахла дымом.
Хотя по сравнению с химической вонью, прочно пропитавшей воздух Добромыслова, сигаретный дым вообще не заметен. Собственно, именно едкий туман, пахнущий чем-то, напоминающим гуашь или чернила для принтера, и стал причиной еженедельных приездов Лики к тётке. Этим дрянным «амбре» окутало чуть ли не половину области, и имелись сведения, что источник отравы, от которой першило в горле и кружилась голова, прятался где-то в промзоне Добромыслова. А вот где именно, должно проясниться завтра.
Внизу мокро поблёскивала крыша иномарки. Её хозяин совсем обнаглел – сломал забор палисадника, выкорчевал кусты и стал загонять своё корыто прямо под окна. Ещё и цепь с замочком повесил на столбики выломанной секции забора. Хотя сам жил в соседнем доме. Так ему, видите ли, удобнее.
Тётя Маша, увидев сломанный забор, фыркая, что-то пробормотала о совести, которую не пришьёшь. Лика в ответ громогласно заявила, что подобным персонажам не совесть надо пришивать, я клеймо на лбу ставить. Чтобы сразу было понятно, что это подонок, и близко подходить к нему не стоит. А ещё можно не клеймо выжигать, а мишень рисовать.
Бледная девица, соседка по лестничной клетке, что-то лепетала о прощении врагов и… как же там… Лика выпустила ещё одно дымное облако, припоминая чепуху, которую несла эта, как её, Люба. Точно, благословение обижающих. На что Лика предложила сначала вломить