Бох и Шельма (адаптирована под iPad). Борис Акунин
начальник войска – бычья шея, обветренное красное лицо, большие усы, крест-накрест ремни. Справа – старик в черном колпаке. Шаман или советник – точно не воин.
Видеть на переговорах рядом с нойонами женщин было необычно, поэтому Манул посмотрел и на них.
Толстая старуха с желто-белыми волосами, выбивавшимися из-под высокой узорчатой шапки, держалась прямо за князем, рукой пугливо трогала его за ворот. Ясно: старшая жена. Вторая была совсем молодая, нарядная, в красивой головной сетке из мелкого жемчуга, острым углом спускавшейся до переносицы. Эта глазела не испуганно, а скорее с любопытством. Любимая наложница или дочь? Наверное, дочь. Очень уж некрасивая: тощая, волосы белые, глаза круглые, будто у совы, и носище, как кончик сапога. Юнец, лет шестнадцати или семнадцати, конечно, был княжичем. Смотрел волчонком, чуть не щерился.
Ладно, бес с ними. Важности эти трое не имели.
Только Манул подумал так, и старая женщина – вот чудо из чудес – первая, без мужнина разрешения, что-то произнесла.
Калга-сэчэн сзади почти беззвучно, не шевеля губами, перевел:
– Говорит, что мы страшные. На людей непохожи.
Сказал что-то и князь.
– Говорит: уходите, не мешайте, тут дело суровое.
Но женщины и мальчишка не ушли. Манул понял, что князь этот слабый – домашние, и те его не слушаются.
Потом главный рус обратился к монголам, по-тюркски. Этот великий язык, разделенный на множество наречий, понимала вся Степь.
– Кто вы? – спросил князь. – Почему напали на мое село? Что сделали с крестьянами? Где они?
«Откуда он знает про село? Значит, всё же кто-то сумел добраться до города. Потому и ударили тревогу. Но как? На снегу остались бы следы».
И шаман сзади тоже шепнул:
– Спроси: откуда знает?
Манул спросил:
– Напали? С чего ты взял, князь?
Рус нахмурился.
– Не пытайся меня обмануть, чужеземец. У нас еще со времен половецких набегов заведено: дважды в сутки ближнее к Степи село подает знак. В полдень пускает в небо столб черного дыма. В полночь разжигает большой костер на горке, его видно за двадцать верст. Если дыма или огня сразу два, нужна подмога. Если ни одного – село захвачено.
Манул вспомнил, что на холме близ русского села, и правда, зачем-то были сложены две кучи хвороста. Вот оно что. С такой предосторожностью монголам сталкиваться еще не приходилось. Ловко придумано.
– Говори, зачем пришли. – Старый князь хмурил белые брови, но грозно у него не выходило – взгляд был встревоженный. – Разве мы вам сделали что-то плохое? Кто вы такие?
– Четвертое, – подсказал сзади Калга-сэчэн.
По дороге, пока ехали, он подробно объяснил, как разговаривать с князем русом.
Если окажется глупый и чванный – одно.
Если глупый и робкий – второе.
Если умный и воинственный – третье.
Если умный и миролюбивый – четвертое.
Манулу