Бох и Шельма (адаптирована под iPad). Борис Акунин
увидишь все наше войско – еще не поздно будет одуматься. Выходи за ворота, снимай шапку, вставай на колени. Мой господин горяч, но меня слушает. Я не дам ему вас убить. А начнешь воевать – ничего сделать не смогу. Ответишь перед моим господином по всей строгости.
– Я не перед твоим господином, я перед Богом отвечу, – тихо сказал рус. – Ступайте. Поговорили.
Уже за городскими воротами, под сыплющимся в лицо мелким снегом, Калга-сэчэн грустно молвил:
– Хороший князь. Погибнет, жалко. Хороших князей на свете мало.
– Может, завтра передумает, когда увидит, сколько нас, – беспечно ответил Манул, радуясь жизни, свободе, а больше всего – простору, особенно сладостному после тесноты деревянного города. – К нашей тысяче, поди, еще подкрепления подойдут.
«Мы опять разошлись с Эрлэгом, – шепнул он Звездухе. – Надолго ли, нет ли, поглядим завтра».
На саблю
В ставку к Гэрэл-нойону вернулись заполночь. Об ответе русского князя рассказал Калга-сэчэн. Манул остался у порога юрты, ждал, не спросит ли о чем тысячник. Беседы больших людей Манул почти не слышал – только отрывистые реплики Гэрэла, потому что шаман говорил очень тихо.
– Ха! Они отказались! – воскликнул царевич. И потом еще несколько раз повторил такое же, радостное.
Послушал еще – хлопнул в ладоши:
– Прикажу поднимать сотни. Ударим на рассвете.
Но Калга-сэчэн покачал головой, пошептал еще. Зачем-то показал через плечо на Манула.
– Хорошо, я его выслушаю. Эй, татарский кот, расскажи, много ли у русов воинов и хороши ли.
– На улице я видел около ста нукеров в кольчугах, с железными щитами, в крепких шлемах. Еще не меньше полусотни должны были оставаться на стенах. Нукеры высокие, сильные, биться будут стойко.
– Всего-то? – расстроился нойон. – А много ли в городе мужчин, способных драться?
У Манула был готов ответ и на это.
– Сотни три. Но у них только дубины да топоры.
– А ты говорил, попросить подмоги у Хутуг-нойона, – укорил Гэрэл шамана. – Не даст темник, только высмеет. Эх, жалко! Как прибудут осадные машины, выступаем.
Понятно, зачем царевичу хотелось подкреплений. Чтобы почувствовать себя настоящим полководцем. Чем больше воинов, тем крупнее сражение и тем громче слава.
– Еще там женщины… – продолжил Манул.
Нойон пренебрежительно махнул рукой, но Калга-сэчэн объяснил неопытному:
– Когда со стен льют горящее масло, неважно, кто это делает. Есть страны, где женщины бьются наравне с мужчинами, как это делали тангутки. И есть страны, где женщины прячутся по домам, как было в Хорезмском царстве. Что ты думаешь о женщинах русов, десятник? Ты ведь не зря о них заговорил?
– Будут биться. У них широкие лбы, сильные плечи. И они не прячут глаз.
Царевич немного поразмыслил и довольно облизнул губы.
– Хутуг воевал с тангутами. Значит, поймет про сильных женщин. Крепость, в которой почти тысяча защитников, – это уже не очень